Ошибки и допущения
Шрифт:
– Хотя о чём я говорю, вряд ли её и замуж возьмут. Кто возьмёт в жёны такую неряху, – взгляд Амелии медленно пробежался по разбросанным вещам, в конце пути задержавшись на раскрытом учебнике английского, – Я тебе сколько раз говорила не разбрасывай вещи. В дом пришёл посторонний человек, тебе не стыдно было приводить Марию Ивановну в свою комнату? После урока нам предстоит разговор, а пока продолжайте занятие. Только попробуй упасть в грязь лицом, твоя учительница занимается с такой бестолковой на добровольной основе, будь добра быть благодарной.
Закончив тираду, женщина покинула помещение, не забыв прикрыть
– Вы теперь видите, как всё плохо. Я надеялась уехать учиться в колледж в другом городе после школы, получить общагу и больше никогда сюда не возвращаться. В августе мне исполняется восемнадцать, моя мать потеряла бы надо мной всякую власть и мне больше бы не пришлось её терпеть, а теперь всё кончено, и всё из-за этой чёртовой беременности.
Размышляя Мария видела всю безвыходность положения, решение всё никак не появлялось, и тут внезапно снизошло озарение. Алёна не одна, есть тот, кто должен нести последствия вместе с ней. Выпускница упоминала об отце ребёнка вскользь, но это только подтверждает факт его существования.
– Алён, а отец ребёнка, кто он? Ты ему уже рассказала? – тихо спросила учительница.
– Нет, он не поможет. Я не думаю, что ему нужен ребёнок и тем более семья. У нас была связь, которую и отношениями трудно назвать. Мы нуждались друг в друге, не более того.
«Значит она ему не сообщила», – пронеслось в голове Марии Ивановны, что не могло не радовать. Пока этот парень не в курсе есть вероятность, что он не бросит на произвол судьбы девушку с ребёнком.
– Хорошо, ты говоришь он не поможет, но у него есть родители. Может быть они отнесутся к тебе хорошо, – не унималась учительница.
– Я же вам сказала, его родители алкоголики, если они и вспоминают о существование у них сына, то только в те моменты, когда им необходимо принести опохмелиться, – резко отрезала Алёна, но подумав добавила, – Правда у него есть бабушка, она добрая и ласковая, всегда выслушает и даст совет. Но она очень старенькая, живёт скромно, лишнего не позволяет. Пенсию у неё мизерная, приходится трудиться на даче, чтобы прокормиться зимой. Я была у неё дома пару раз, она ко мне хорошо отнеслась, по крайней мере мне так кажется.
Значит не всё потеряно, если этот парень познакомил свою девушку с бабушкой это что-то да значит. Мария Ивановна в очередной раз похвалила себя за умную мысль одновременно почувствовав глубочайшее разочарование. Алёна, не видевшая хорошо отношения к себе, даже не может отличить настоящее добро от притворного, ища везде скрытый коварный подтекст.
– И всё же я настаиваю, чтобы ты рассказала своему … другу, что ждёшь ребёнка. Он тоже принимал в этом участие, и я не позволю ему избежать ответственности. Скажи мне, кто он, – твёрдо произнесла Мария, вознамерившись вправить мозги горе-любовнику.
Вжавшись в стул Алёна начала беспрерывно на нём елозить, стараясь выбрать как поступить. Видно было, что молодая девушка не желала признаваться, надо было её слегка подтолкнуть.
– Понимаю, ты не хочешь подставлять своего друга, но даже если он и не захочет учувствовать в твоей судьбе, ему нужно знать. Если вы
– Это Серёжа… – робко откликнулась школьница.
– Фролов? – ахнула Мария Ивановна.
Алёна больше ничего не говорила, но здесь и говорить не о чем молчаливым согласием она и так дала понять, что классная руководительница не ошиблась с фамилией. Мария ожидала любое имя, но только не это.
Никаким образом не укладывалось в голове, что именно Фролов, тот самый Фролов, который заискивал пред учителями мог между делом крутить роман с одной из самых красивых учениц класса. До сегодняшнего дня учительница и подумать не могла, что их что-то связывает. Когда он попросил уточнить классную руководительницу состояние Алёны, то она в первый раз узнала об их общении. То, как парень волновался могло натолкнуть на определённые мысли, и всё равно до последнего это не виделось правдой, даже сейчас Мария до конца не верила.
– Я думала Фролов в классе не пользуется популярностью… – потихонечку начала Мария Ивановна.
– Так и есть, но это не значит, что он плохой. Его не любят за излишнее занудство, приверженность правилам. Мне это тоже не нравится, но у него есть причина. Он очень сильно хочет поступить в институт и уехать, в этом мы очень похожи, может поэтому мы и сошлись. Хотя без может, это желание единственное, что нас связывает. Мы не показывали в классе, что встречаемся, потому что не хотели… Нет, только я не хотела огласки. Он же аутсайдер, а я всегда была популярна, я боялась потерять это… – Алёна обречённо вздохнула, – Теперь это не важно. О моей беременности станет известно в любом случае, я и без него стану аутсайдером.
Понятно, что популярность отошла на второй план по сравнению с главным мучающим вопросом, но видно ученице было тяжело сознавать, что беременность принесла разруху во все сферы жизни. Сопричастность с одноклассниками была едва ли не единственная отдушина, что помогала держаться на плаву дома.
– Если хочешь, я сама скажу Фролову, – сквозь сомнения предложила учительница.
– Вы правда сделаете это для меня? Я не смогу сама, просто не смогу. Он звонит и звонит мне уже несколько дней, вот вас направил узнать обо мне. Это делает его очень милым, но одновременно я его ненавижу за то, что он со мной сделал. Это сводит с ума. Понимаете, хоть я его и ненавижу, но не могу сказать. Сложно объяснить, когда я узнала о беременности мой мир рухнул, и я как никто другой понимаю, какого будет ему.
– Ты его любишь? – предпочла спросить Мария, хотя всё было написано на лице незадачливой школьницы.
– Не знаю. Я никого никогда не любила, но если беречь чувство другого человека обозначает любить, то думаю, что да, – скомкано выразилась Алёна
Молодая девушка уже была далеко отсюда, от мира суеты и беспрерывных дел. Предпочтя прекратить разговор, Мария на скорую руку засобиралась, твёрдо убедив себя, что сможет навести порядок в отношениях не до конца взрослых людей. Напоследок разрешив Алёне не приходить в школу до конца недели, учительница ушла, не сумев забыть о том, что, оставляя порог квартиры она больше не в состояние играть роль защитного купола для своей ученицы от жесткости матери.