Ошибки прошлого, или Тайна пропавшего ребенка
Шрифт:
– Когда ты думаешь заработать достаточно денег для того, чтобы поступить в университет? – спросил он.
– В следующем году, если Ронни будет по-прежнему жить вместе со мной и мы будем делить наши расходы. Просто мы вместе снимаем комнату, и я знаю, что она хочет снять для нас квартиру, но она не умеет экономить. Мне нужно найти работу получше. Через несколько месяцев я наберусь опыта и пойду работать в хороший ресторан, там чаевые будут больше.
– Мне нравится, что ты честолюбива, – сказал Тим.
– Спасибо, –
– Всего в нескольких кварталах от Франклин-стрит, – сказал он. – Я живу в доме вместе со своим братом Марти. Дом принадлежит моему отцу, но он живет в Калифорнии, просто разрешил нам с братом пользоваться им.
– Твой отец? Твои родители развелись? – Она надеялась, что вопрос не слишком личный.
Официантка, блондинка с прямыми, как палки, волосами до плеч, пухлыми розовыми губами и накрашенными кроваво-красным лаком ногтями, поставила перед ними стаканы с водой.
– Привет, Тим, – сказала она, не сводя глаз с Кики. – Как у тебя дела сегодня вечером?
– Хорошо, – ответил Тим. – Бетс, это Кики. Кики, это Бетс.
– Присматривай за ним, Кики, – подмигнув, проговорила Бетс. – Он – опасный человек.
– Спасибо за предупреждение, – засмеялась Кики.
– Вы готовы? – Вытащив две соломинки из кармана фартука, Бест положила их на стол.
Тим, подняв брови, посмотрел на Кики.
– Ты решила, что хочешь заказать?
Кики была не готова есть, сидя напротив него, она опасалась, вдруг что-нибудь расплещет или что-нибудь застрянет у нее в зубах.
– Пирог с лаймом, – сказала она. Это было как будто безопасно. Тим заказал сэндвич с жареным мясом.
– Что она имела в виду, назвав тебя опасным человеком? – спросила Кики, едва Бетс отошла от столика.
– Она просто издевается над тобой, – ответил Тим. Он отпил из стакана. – Кстати, к вопросу о моих родителях: они не разведены. Моя мать умерла не так давно.
– Ой, прости, – сказала она, но это было полуправдой. Теперь у них было нечто общее: и у нее, и у него не было матери. Она подумала, что, возможно, его мать тоже умерла от рака, но не спросила. Ей не нравилось, когда люди задавали ей вопросы о ее собственной матери. – Твой брат тоже учится в университете? – спросила она.
– Нет-нет. Марти не силен в учебе. – Тим забарабанил пальцами по столу, словно слушая музыку, которая была только у него в голове. – Он был во Вьетнаме, – сказал Тим. – Он отправился туда красивым восемнадцатилетним мальчишкой, а вернулся почти стариком.
– То есть он не работает? – Она распрямила соломинку и бросила ее в стакан с водой.
– Нет, он работает. Занимается строительством. Какому-то идиоту пришло в голову вложить ему в руки топор и напильник. – Тим рассмеялся.
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего. – Он покачал головой, словно
– Я раньше пошла в школу, а потом перепрыгнула сразу в пятый класс, – сказала она. – Я перешла в другую школу. Из хорошей школы попала во второсортную, я намного опережала своих одноклассников, поэтому меня перевели на класс вперед.
– Я знал, что ты умница, – сказал он. – А где твоя семья?
Она задумалась, не зная, насколько можно открыться ему.
– Я не хочу, чтобы ты жалел меня, понимаешь? – сказала она.
– Ладно, договорились.
Кики крутила в руках салфетку от соломинки.
– Моя мама тоже умерла, – начала она.
– О нет, – сказал он, – прости меня.
– У нее обнаружили рак груди, когда ей было двадцать с небольшим, и мы переехали сюда из Нью-Джерси, чтобы она могла наблюдаться в Дьюке. Она умерла, когда мне было двенадцать лет, и тогда меня стали передавать из рук в руки.
Перегнувшись через стол, Тим накрыл ее руки своими ладонями.
– В двадцать с небольшим. – Он покачал головой. – Не думал, что такое случается.
Его ресницы были такими же белесыми, как волосы, и очень длинными. Она не отрывала от них глаз, чтобы не совершить какую-нибудь глупость, например повернуть свою ладонь вверх и взять его за руку.
– Тем не менее с ней случилось, – сказала она, – то есть она никогда не обследовалась на предмет опухоли и все такое.
Она не сказала ему, что всегда будет внимательно следить за своим здоровьем. Ей не хотелось, чтобы он стал думать о ней как о женщине, которая может потерять обе груди, как и ее мать.
– Что ты имеешь в виду, говоря, что тебя стали передавать из рук в руки?
Он не убрал своих ладоней. На самом деле он сжал ее пальцы и поглаживал фаланги своим большим пальцем. Под его пальцами бился ее пульс.
– Ну, – сказала она, – они поместили меня в такое место… Я никогда не могла с уверенностью сказать, что это в точности было… я называла это колонией для несовершеннолетних, потому что там было полно слабоумных детей.
– Дом-интернат?
Она улыбнулась.
– Правильно, мистер социальный работник.
– Продолжай.
– Я оставалась там до тех пор, пока они не нашли моего отца. Мои родители не были официально женаты, и я никогда не видела его. Оказалось, что он сидел в тюрьме за приставание к детям, то есть, думаю, мне повезло, что я с ним никогда не встречалась.
– Я бы сказал, что да, – кивнул Тим. – Должно быть, ты была ужасно разочарована…
Именно в этот момент появилась Бетс с их заказом, и Тиму не оставалось ничего другого, как отпустить руку Кики, пока та ставила перед ними тарелки.