Ошимское колесо
Шрифт:
Герцог Граст, глядя на меня холодными глазами, вышел вперёд прежде, чем я смог ответить.
– На клок-и-боля, ваше величество. Крестьянское слово для пылевых вихрей, которые дуют время от времени. Крестьяне считают, что они одержимы призраками.
– А! А! Ну и мальчишка! Я всегда говорил, что он будет сражаться с ветром, если больше будет не с кем! Роланд, я же говорил это? А? – Под звуки послушного смеха Гертет убрал со лба седую прядь.
– Не знаю, выжил ли Мартус. – Я повысил голос. – А Дарин мёртв, убит под стенами города мертвецами, которые перебрались за Аппанские ворота. Пригород горит.
– Да. Да. – Лоб Гертета под короной нахмурился, в его голосе послышалось раздражение. – А разве не ты у нас маршал, племянник? Разве ты не должен быть там, и остановить всё это? Или ты не подходишь для этой задачи? – Он выглядел скорее нервно, чем сердито, и дёргался на своём троне.
Я почувствовал в нём слабость. Мне не получить помощь, которая требуется у ворот, если я позволю придворным смеяться надо мной, так что я атаковал:
– Дядя, а откуда вы взяли корону? – Блеск бриллианта приковал мой взгляд. – Она была заперта в королевской сокровищнице. – Мой отец рассказывал мне о железном сейфе. Первый Голлот потратил небольшое состояние, чтобы защитить большое состояние. Туркменские мастера приехали с востока, чтобы построить его на месте. Со временем сейф можно пробить, но так быстро? – А ключ у Красной Королевы.
Вслед за редкими охами в ответ на моё безрассудство, опустилась тишина. Гертет сунул руку под ворот золотой мантии и вытащил ключ Локи, который медленно поворачивался на спутанной серебряной цепочке.
– Не потребовалось много усилий, чтобы отобрать его у того уродливого старика, которого она держит в башне. Со мной он в большей безопасности, и так хорошо открывает двери! Ты не поверишь в те секреты, которые мне открылись, или сколько золота припрятала дорогая матушка…
– Вы его забрали? – Конечно, забрал. Гариус не отдал бы его идиоту-племяннику, пока он стюард. – Нельзя забирать этот ключ у кого бы то ни было. Он должен быть отдан.
– Чепуха. – Он дёрнулся, а потом выдавил улыбку. – Я король, и беру что хочу. Он мой по праву. И это не твоя забота. Убери эти глупые верёвки и преклони колено. А потом можешь возвращаться к тому, чем ты там, по-твоему, занимаешься. Или мне назначить кого-то более компетентного?
Все инстинкты говорили мне встать на колени, но один вопрос держал меня на ногах.
– Гариус… жив?
Гертет нахмурился.
– Конечно, жив. Я же не монстр. Он заперт в безопасности, пока не согласится со мной. Некоторые… – Он бросил взгляд на блестящий ряд придворных у трона. – Некоторые советовали быстрое и острое решение. Но эти времена уже позади. Я не моя мать.
Я встал на колено в тот миг, как услышал, что Гариус жив. Я всегда был рад отбросить гордость, если она мешает получить желаемое, будь то побег или женская кровать. Пусть Гертет получает мою преданность – она не многого стоит.
– Мой король, мне нужна дворцовая стража у Аппанских ворот и все люди, которых можно собрать из Седьмой. Там кипит битва, и мы не побеждаем. Если ворота падут, то падёт и дворец – он построен не для обороны. Наши военные лучше послужат вам на городских стенах.
Гертет убрал ключ Локи и нахмурился.
– И ты оставишь своего короля без защиты? На милость несогласных, которые могут поднять толпу? Маршал, это не похоже на
Со всех сторон донеслись одобрительные голоса – и не просто льстивые, но с искренней заинтересованностью. Всегда нелегко отправить своих охранников с глаз долой, когда город горит, и бушует битва. Это кажется таким же глупым, как и выбросить меч, когда за тобой гонятся.
Я поднялся на ноги, покачнувшись, поскольку руки всё ещё были связаны.
– Ваше величество, вы не понимаете весь масштаб угрозы. Тысячи мертвецов стоят под стенами города, возможно десять тысяч. Если они смогут взять Аппанские ворота и войти в город, то Вермильон потерян. Дворец, этот дом падут в течение часа. Городская стена – наша единственная защита, и только там наша численность имеет значение. Люди у ваших дверей бесполезны, а у ворот они ещё могут переломить ход событий. Принц Ротус и принцесса Сера с нашими силами там. Им нужна поддержка. – Я увидел на лице Гертета тень сомнения. Он, может, и глупый, но не круглый дурак. Я подозревал, что большая часть предпринятых им мер были результатом паранойи, веры, возможно имеющей под собой основания, что его семья, или город, или они вместе, отвергнут его притязания на трон и усадят на трон Красной Королевы какого-нибудь Кендета помоложе и поспособнее.
– Ялан, расскажи отцу про некроманта! – Любезно решил подмутить воду Роланд, стоявший рядом со мной.
– Некромант? – Гертет подался вперёд, сжимая ручки своего трона.
– В фойе субкапитан утверждает, что по двору ходят мертвецы, а по крышам лазают гули! – крикнул какой-то новоприбывший лорд от главных дверей.
Я развёл руками, насколько позволяли верёвки.
– Это лишь тень того, что будет, если мы не удержим Аппанские ворота. Это лишь разведчики, и даже для них стены дворца ничего не значат!
– Некроманты и мертвецы у самых моих дверей! – Гертет поднялся с трона, густо покраснев, и закричал: – И ты пытаешься отослать мою личную стражу?
– Вермильон падёт! Вы должны…
– Должен? Гертет качнул головой вправо, потом влево, словно пытаясь уловить эхо своей ярости. – Должен? Я король Красной Марки, от моря до моря, и не может быть никакого "должен"!
– Послушайте! – крикнул я, чтобы меня услышали.
– Поместить принца Ялана в камеру. Пусть остудит пыл и образумится. – Гертет рухнул на свой стул, его гнев прошёл так же быстро, как появился. – Маршал Роланд, соберите пятьдесят человек стражи и возьмите под контроль ситуацию у Аппанских ворот. Я ожидаю рапорта к утру.
– Это безумие! – Я хотел взобраться на помост, но сильные руки уже держали меня, таща к выходу. – Вы все умрёте, если последуете за этим идиотом… – Тяжёлый кулак выбил из моего рта измену, и в следующий миг мир погрузился во тьму.
ДЕВЯТНАДЦАТЬ
Как и все тираны, дядя Гертет оказался не таким уж и ужасным. Меня, ошарашенного и сбитого с толку, притащили в одну из огромных гостиных, а "камерами" оказались большие удобные кресла, в которых были скованы тонкими цепочками восемь или девять хорошо одетых человек. Рядом с ними я выглядел попрошайкой, и горничная бросилась за покрывалом, прежде чем стражник швырнул меня в уютное кресло.