Осинка. Чужая сила

Арсланова Саша

Глава 24

В месте переправы Ключиница разливалась очень широко, мы плыли целый день, а берегов Элии видно не было. Я маялась на одном месте. Волнина могла поспать, мне же теперь – только лежать и думать.

Несколько раз подходил Рэнн, спрашивал, все ли в порядке, приносил еду. Предложил свою кровь, но я только пытливо посмотрела в его глаза и отказалась. Кровь Рэнна мне пробовать не хотелось. Как, впрочем, и остальных членов команды.

Я до одури, до помешательства, до безумия хотела впиться зубами в Ройса. Поэтому сидела, уперев

лоб в мокрые доски борта, сжав челюсть, и не дышала. Стоило обернуться на вождя – и я еле удерживала себя на месте. Как там Рэнн сказал? Только кровь Ройса мне как лекарство? Поэтому меня так тянет к нему?

А Ройс, как нарочно, все время был на виду. Да и где ему на корабле прятаться?..

Ночь вступала в свои права. Волнина, обернувшись плащом, посапывала под скамейкой. Я же считала удары ее сердца и пыталась усмирить Тьму внутри. Она поднималась из глубины, оттесняя недовольные стихии в стороны. Она заполняла меня, смотрела из глаз. И я уже не хотела ей сопротивляться.

Я приподнялась и огляделась: часть команды вповалку спала на своих местах. Рэнн тоже лежал где-то неподалеку, я могла расслышать его мерное тяжелое дыхание. А Ройс стоял на носу драккара, внимательно всматриваясь в темень воды. Интересно, ему тоже не нужно спать?

И я тихо поднялась, стараясь не привлекать внимания. Мотнула головой, на мгновение останавливая себя, но Тьма уже рвалась наружу.

У меня не получилось подойти незаметно. Ройс, не оборачиваясь, негромко произнес, но мне хватило, чтобы услышать:

– Рэнн сказал, тебе может понадобиться кровь.

Я замерла на месте, засомневалась:

– Я… Нет, я могу и так… Но…

Ройс перебил мой лепет:

– Ты только сживаешься со своей новой сутью, и моя кровь сейчас для тебя слаще всего. Здесь, на корабле, во мне больше всего Тьмы, – он обернулся, а у меня скрутило внутренности от жажды.

– У нас молодых демонов, когда в них просыпается голод, держат дома, не выпускают на улицу и дают родственную кровь. Она помогает успокоиться, примириться с обличием, – он усмехнулся. – По крайней мере, в семьях полукровок. Чистокровные в свои тайны не посвящают.

Я посмотрела ему в глаза и уже не могла оторваться. Тьма начала бесноваться внутри, требовать выхода. Я задыхалась и уже не хотела себя останавливать.

А Ройс, усмехнувшись, подался ко мне. Обхватил руками, завернул в свой плащ, чтобы скрыть от посторонних глаз и приказал:

– Пей. Я остановлю тебя, когда будет довольно.

И, не думая, раздувая от наслаждения ноздри, я прокусила его шею. Кровь, такая вкусная, такая сытная, хлынула потоком. Кажется, я даже стонала, когда чувствовала горячий поток по своему телу, каждая клеточка будто оживала. Наполнялась теплом и чувствительностью. Сначала я почувствовала холод, потом боль от стальных пальцев, держащих меня за предплечья, а потом резко отпрянула, ощутив токи жизни в моем мертвом теле.

Несколько мгновений я просто смотрела на то, как затягиваются раны на шее Ройса. Он отпустил меня и старательно вытер испачканную кожу платком. А я, оглушенная, снова пыталась ощутить себя в этом мире живым человеком. Кажется, даже корабельная болезнь проснулась.

Я слышала про такую от брата. Но вождь не дал мне времени опомниться.

– Ну что, снова живая? – усмехнулся он, а потом сделал то, чего я не могла ожидать.

– Твоя очередь, – нетерпеливо проговорил он и, притянув к себе, жадно прокусил мою кожу.

Больно! Но он не пил кровь. Он кусал мою шею, жадно шаря по телу руками. Опешив, я сначала даже не пыталась вырваться. Я снова ощущала боль и жар, и мне опять нужно было дышать! И когда я попыталась сделать вдох, Ройс впился мне в губы, оттягивая голову за косу назад. И тут же коса пропала, уступив место коротким кудрявым прядям.

Он хрипло рассмеялся:

– Ты знаешь, что краше твоего настоящего облика ничего нет в этом мире?

Ройс чуть отстранился, не отпуская меня:

– Твои волосы похожи на наши горные кряжи, светлые вершины на темных склонах, – он медленно перебирал локоны, пропуская их сквозь пальцы, а я испуганно застыла на месте. – Кто же тебя создал такой совершенной? Даже истинные демоны склонятся перед такой императрицей.

– Какой императрицей? – я продолжала делать резкие вдохи и выдохи, никак не могла уловить ритм. Что там говорил Ройс, доходило до меня постепенно, пока я не сообразила, что отпускать он меня не собирается.

– Пусти, – уперла я ему в грудь руки, вырываясь.

Вождь не стал держать, отпустил, но добавил:

– Тебе нужна будет моя кровь еще дважды до того момента, как сформируется твой облик. Плату за нее ты знаешь, – и отвернулся, как будто не держал сейчас так жадно, как будто не шептал жаркие слова…

И я на негнущихся ногах, оглушенная, пошла обратно на корму, пробираясь сквозь спящих. Но когда дошла до своего места, натолкнулась на ненавидящий меня взгляд голубых глаз.

– Подстилка, – зашипела Волнина, вскидываясь. – Сама пошла к нему! Предлагать себя!

Вокруг заворочались мужчины, и она добавила тише:

– Ты еще пожалеешь, что перешла мне дорогу.

– Волнина, все не так, – я действительно хотела объяснить. Но как я могла?.. И смущенно замолчала. Что ж, она права, я пошла сама, и мне было все равно, какая цена была назначена за кровь, так сильно нужную мне.

Это не было обычным насыщением от крови животного, это была сама жизнь, которая струилась по моему телу. Я не смогу от этого отказаться. И даже если придется все повторить, пойду на это снова. Быть живой. Это стоило всего.

– Я так и знала, – процедила Волнина, опуская руки на сырые доски палубы. – Что ж, раз так, я заставлю со мной считаться! Вы пожалеете оба!

Сначала я почувствовала незримую дрожь, как будто пробуждалось что-то темное, опасное. И начал просыпаться страх внутри. Разом заволновалась Ключиница, раскачивая корабль. Засуетилась команда, поднятая грозным окриком вождя: кто-то укреплял весла, кто-то складывал парус. Волнина склонилась над досками, что-то нашептывая, а к нам широкими прыжками бежал Ройс, ветер трепал его волосы и раздувал плащ. Где-то в этой толчее я увидела Рэнна, но он добраться до нас не мог, в отличие от вождя, перед которым расступались и давали дорогу.