Осиное гнездо
Шрифт:
— А… ага, — сообразил наконец-то дедуля и рванул вперед.
Мы не упустили нужную нам машину, догнали ее и проследили до конца маршрута.
Володя Прокопенко вышел на Соборной и зашагал по направлению к городскому парку.
Я расплатилась со своим водителем, который, состроив заговорщицкую физиономию, подмигнул мне и громким шепотом спросил:
— ФСБ, дочка?
— Чш-ш! — зашипела я, прикладывая палец губам. — Бери круче: это МИ-6! Про Джеймса Бонда слышал? Это — я!
Оставив дедулю сидеть с открытым
Прокопенко уже свернул на одну из боковых улочек, я же решила догнать его по параллельной — он никуда бы от меня не делся.
Мои расчеты оправдались. На первом же повороте заглянув на соседнюю улицу, я увидела Прокопенко, заходящего в старый двухэтажный дом. Типичный образчик дореволюционного мещанского домостроения.
Перед тем как войти в раскрытую дверь дома, Прокопенко зачем-то оглянулся и, бросив на меня немного более долгий взгляд, чем было бы нужно, скрылся в подъезде.
Я прошла мимо дома, краем глаза посмотрев в темноту его подъезда.
В таких домах могут быть и две квартиры, и все восемь.
Подождав на другой стороне улицы и не увидев, чтобы в домике зажглось новое окошко, я сделала вывод, что мой подопечный пришел к кому-то в гости.
Терять время и бессмысленно топтаться на месте не имело смысла, поэтому я решила еще разок пройти мимо дома, снова заглянуть в подъезд и, если там все тихо, срочно ловить мотор и ехать на квартиру к Прокопенко и произвести там более полное знакомство с ним. Без его ведома, разумеется. Не люблю, когда мне мешают.
Я остановилась напротив подъезда и, не сумев рассмотреть в его темноте ничего, кроме широкой лестницы, поднимающейся наверх, особенно не раздумывая, вошла внутрь.
Англичане в таких случаях врут, что любопытство сгубило кошку.
Через секунду мои глаза привыкли к темноте, я подошла к лестнице и осторожно посмотрела на второй этаж. Оттуда доносились приглушенные звуки музыки. Было впечатление, что люди культурно отдыхают. Если мой ведомый там, то и прекрасно — это надолго. Только бы Антонина не выкинула какой-нибудь несанкционированный фокус.
Внезапно сзади послышались мужские голоса, и двое парней появились в двери подъезда.
Я сразу же развернулась к ним лицом и не торопясь пошла навстречу, словно только что спустилась с лестницы и уже ухожу.
— О! Девушка! — воскликнул один из парней — высокий, худой и кучерявый, одетый в свободную рубашку навыпуск. — Вы, похоже, мой кадр!
— Угу, твой, твой, — сказал второй, ничего собой интересного не представляющий, и, бросив на меня мимолетный взгляд, бочком направился к лестнице.
Первый же остался и загородил мне проход.
— А я вас раньше не встречал? — спросил он. — Вы же у Жорика были в «Варежке», да? Я угадал?
Я промолчала и пожала плечами. Если, кроме Жорика, на втором этаже никто больше не обитает, то отказываться
— Я спешу, разрешите пройти, пожалуйста, — тихо и мирно проговорила я.
— Все решиться не можете, ох, девушка, девушка! А страх, между прочим, первый грех! — Кучерявый, как видно, был любителем потрепаться и расположился заняться этим надолго.
Он легонько обнял меня за плечо и доверительно наклонился ближе.
— Ну ты скоро там, Бутман? — поторопил второй и остановился, ожидая его.
— Щас! — отмахнулся мой собеседник и снова повернулся ко мне: — Бутман — это я, кстати, слышали обо мне, конечно?
Зачем огорчать людей? Я снова пожала плечами, если этот жест так много говорит ему, то пусть и получает, что хочет.
— Пойдемте со мной, — Бутман взял меня под руку, — я по выражению на вашем лице вижу, что вы девушка смелая и отважная. Скорее всего просто-напросто убежали, не дождавшись начала выступлений. Сам не люблю ждать. Спросите, как я догадался? Элементарно, Ватсон, начало-то ровно в десять, а вы уже навострились драпать.
Я дала себя развернуть, решив пока не делать резких движений. Мне даже показалось, что у меня реально появилась возможность провести нужную мне разведку не только в норе у Прокопенко, но и на его пастбище.
Слова Бутмана заставляли подозревать что-то неординарное и многообещающее, к чему Прокопенко мог иметь какое-то отношение. Он же ведь был наверху.
— Как вас зовут, девушка? — Бутман, окрыленный моей показной податливостью, ломанулся в лобовую атаку.
— Таня, — ответила я.
— Ну и славненько, вы будете моей гостьей! — объявил Бутман. — Никто к вам и не подойдет и лапу не протянет! Бутман дает слово!
— А оно крепче гороха, — поддержал Бутмана его спутник, — короче, я пошел, ты, как видно, зацепился здесь языком надолго.
— Ни хрена! — Бутман плавно повел меня в направлении лестницы и сделал рукой приглашающий жест. — Вперед, на винные склады! — с притворной серьезностью провозгласил он.
Я поправила на плече сумку и окончательно решила, что если Вова Прокопенко меня в лицо не знает, то попробую-ка я сунуть мордашку неизвестно куда, авось сразу все и узнаю!
— А вас так и называть: Бутман? — спросила я. — Или можно как-то по-другому?
— Можно и по-другому, Таня, можно и по-другому: милый, любимый, хороший, солнышко, лапочка, но это не сразу, нам еще нужно будет познакомиться по-бли-же! — пропел Бутман, и мы стали подниматься вверх по лестнице, ведущей в неизвестность.
Мы поднялись на второй этаж. Там была единственная дверь, за ней находилась сумрачная прихожая, освещаемая одинокой мутной лампочкой, криво висящей под потолком.
В конце прихожей нам открылась большущая комната, скорее всего образованная из нескольких коммуналок.