Осиротевшее царство
Шрифт:
— Боязно как-то.
— Чего же тебе бояться? Войди к государю «прямым лицом» и всё ему скажи, что есть у тебя на сердце. На правду государь ответит тебе правдой.
— Я… я пойду.
— Иди, иди, дитятко моё… Господь с тобой!
Княжна Мария обняла мать и отправилась на половину императора Петра, своего обручённого жениха.
Императрица Екатерина Алексеевна скончалась 6 мая 1727 года, а 27 мая того же года происходило обручение двенадцатилетнего императора Петра с семнадцатилетней дочерью князя Меншикова,
Царское обручение происходило с особой торжественностью и пышностью. В доме-дворце Меншикова в тот день перебывал весь генералитет и все вельможи государства. Поздравляли императора, его наречённую невесту, а также сияющего и торжествующего Меншикова.
Кажется, в тот день были все счастливы, кроме одной царской невесты. Бледная, печальная, с заплаканными глазами, холодно принимала она приветствия и поздравления. Как до обручения, так и после него император Пётр был по-прежнему холоден к своей невесте и даже избегал говорить с ней.
Княжна Мария видела это и решила в личной беседе выяснить своё положение. Идя на половину жениха, она составила такое обращение к нему:
«Государь, если я не нравлюсь вам, то откажитесь; ещё есть время. Не любя не женитесь; себе, государь, не отравляйте жизни и меня не губите».
Мария подошла к двери и слегка приотворила её; она была бледна как смерть и сильно взволнована.
Государь был не один: с ним находились его сестра, великая княжна Наталья Алексеевна, и Андрей Иванович Остерман. На плечах у государя был накинут плащ.
— Что с вами? Вы так бледны, — спросил у вошедшей невесты Пётр.
— Это пройдёт, государь!.. Но мне… мне надо поговорить с вами, — робко сказала княжна Мария.
— Только не теперь, пожалуйста, не теперь! Я еду с сестрой кататься. Сегодня я приготовил все уроки Андрею Ивановичу, и он отпускает меня на прогулку. Не так ли, Андрей Иванович? — обратился он к своему воспитателю.
— Совершенно справедливо, ваше величество! Если бы вы изволили все дни так подготовлять свои уроки, как сегодня, то я был бы несказанно рад тому.
— Вот всегда так, Наташа, — обратился император к сестре, — я учусь, а Андрей Иванович называет меня лентяем.
— Андрей Иванович любит тебя и желает добра, надо его слушать, Петруша, — тоном старшей сестры заметила царевна Наталья.
— Я и слушаю. Только Андрей Иванович всё морит меня книгами, Ну, Наташа, едем, едем!
— Государь, уделите мне несколько минут, — голосом, полным мольбы, промолвила бедная княжна Мария.
— Только не теперь, княжна. Я еду, — и, сказав это, Пётр под руку с сестрой поспешно вышел из комнаты.
VI
Прошло несколько времени, и у императора создался новый повод для раздражения против Меншикова.
— Какая дерзость… какая неслыханная дерзость! Как он смел ослушаться моей воли?.. Я — император! — не говорил, а гневно
Он был сильно раздражён поступком Меншикова, заключавшимся в следующем.
Петербургские каменщики, нажившие хорошие деньги благодаря большим постройкам в Петербурге и движимые благодарностью, поднесли отроку-императору на роскошном блюде девять тысяч червонцев. Государь послал эти деньги с обер-камердинером Кайсаровым к своей сестре, великой княжне Наталье Алексеевне. Кайсаров направился во дворец, но повстречался с князем Меншиковым.
— Ты куда несёшь червонцы? — спросил последний у обер-камердинера.
— К её высочеству Наталье Алексеевне.
— Кто послал?
— Император.
— Император ещё очень молод и не знает, на что следует употреблять деньги; отнеси их ко мне, а я увижу государя и поговорю с ним.
Кайсаров стоял в нерешительности и не знал, что делать; он боялся нарушить приказание императора, а также опасался своим непослушанием прогневить всесильного вельможу.
— Что же ты стоишь? Неси червонцы ко мне! — крикнул последний. — Я приказываю.
— Слушаюсь, ваша светлость! — покорно произнёс Кайсаров, и новенькие червонцы очутились не у сестры государя, а у Меншикова.
Император-отрок в тот же день поехал во дворец навестить свою сестру Наталью Алексеевну, а также свою красавицу тётку, царевну Елизавету Петровну.
— Ну что, Наташа, довольна ли ты моим подарком? — самодовольно улыбаясь, спросил он у сестры.
— Каким подарком? — удивилась великая княжна.
— Ведь я прислал тебе с Кайсаровым девять тысяч новеньких червонцев.
— Ни червонцев, ни Кайсарова я и в глаза не видала.
— Как не видала? Не может быть! Я сейчас это узнаю… узнаю, — с волнением проговорил Пётр и приказал позвать Кайсарова.
Тот без боязни рассказал разгневанному государю о происшествии с червонцами.
Император-отрок разразился угрозами против Меншикова.
— Ах, бедный мой Петя! Меншиков слишком много забрал власти и смотрит на тебя как на мальчика, — с улыбкой проговорила Наталья Алексеевна.
— Ну, я научу его смотреть на меня как на императора. Я сейчас же прикажу ему возвратить червонцы. Я сейчас поеду и потребую у Меншикова отчёта.
Вернувшись к себе, император-отрок сейчас же потребовал к себе Меншикова. Александр Данилович не заставил себя дожидаться и своей величавой походкой вошёл в кабинет государя. Пётр своим отроческим грозным взглядом встретил временщика. Однако Меншиков нисколько не смутился и твёрдо выдержал этот взгляд.
— Как ты смел, князь, помешать исполнению моего приказа? — гневно проговорил император, возвышая свой голос.
— Я никогда, государь, не мешаю исполнять твои приказы, если они служат к твоему величию и к величию нашей земли, — спокойно промолвил Меншиков.