Оскал Фортуны-2. Под несчастливой звездой.
Шрифт:
— Неужели мои служанки недостаточно красивы для тебя? — нахмурился наместник. Эта сцена явно доставляла ему удовольствие.
— Они слишком прекрасны, — притворно взмолился жрец. — Избавь меня от выбора, владыка.
— Тогда я сделаю это за тебя! — хозяин громко рыгнул. — Быстрая Рыбка, ты пойдешь с Ловкой Ручкой и сделаешь все, чтобы ночь моего гостя под этой крышей стала самой лучшей в его жизни!
Вторая жонглерша склонила в поклоне прекрасную голову.
Тусет подумал, что ему пора покинуть пир, но наместник настойчиво приглашал
— Девушки дождутся тебя в твоих покоях, мудрец. Вечер еще только начался.
После жрец мысленно благодарил вельможу за бесконечные и часто глупые вопросы, которые не дали ему окончательно спьяниться.
Пир шел своим чередом, гости ели и пили, разговаривали о своем, не обращая никакого внимания на виновника торжества. Кое-кто уже откровенно дремал, опираясь на плечо соседа. Но никто не мог покинуть праздник раньше хозяина. Поэтому, когда наместник, покачиваясь, встал, многие из гостей невольно испустили вздох облегчения. К счастью тот уже так набрался, что почти ничего не слышал. Пробормотав Тусету нечто, напоминавшее пожелание доброй ночи, он направился к двери во внутренние покои, поддерживаемый с одной стороны женой, с другой — старым слугой.
Уставший жрец тут же попросил проходившую мимо служанку проводить его в спальню. Девушка позвала молодого человека, и тот с поклоном попросил гостя следовать за ним. Покидая обеденный зал, Тусет заметил, как одна из женщин в сбитом парике с серебряными заколками громко блевала в подставленный слугой кувшин.
Сопровождаемый слугой жрец вышел во двор и по широкой лестнице поднялся на галерею, проходившую вдоль задней стены дворца на уровне второго этажа. Вдоль перил стояли высокие бронзовые светильники с горевшим земляным маслом. Молодой человек остановился у резной двери и поклонился.
— Здесь вас ждут, господин мудрец, — проговорил он неестественно тонким голосом и, откланявшись, оставил старика одного.
Тусет распахнул створки и вошел в полутемную комнату с низким потолком. Сквозь широкое окно, наполовину закрытое полупрозрачными занавесями, луна освещала широкую кровать с горой разноцветных подушек, подушечек и искусно сделанной подставкой для головы, позволявшей парику не смяться во время сна. Жрец оглянулся: две табуретки, туалетный столик с косметикой и серебряным зеркалом, две вазы с цветами и львиная шкура на темном полу. Сбоку послышался легкий шорох. Тусет улыбнулся. Из темного угла ему навстречу шагнул мужчина, согнувшийся в глубоком поклоне.
— Ты кто? — насторожился жрец, отступая к стене.
— Я Минхотеп, писец помощника наместника, — ответил незнакомец. — Мы виделись сегодня на пиру.
— Но что ты здесь делаешь? — нахмурился Тусет. — Где девушки?
— Я попросил их дать мне возможность переговорить с тобой.
"Наверное, тоже хочет узнать подробности путешествия?" — с легким раздражением подумал жрец, а вслух сказал:
— Я очень устал и прошу тебя уйти.
— В Нидосе заговор! — понизил голос писец, подходя ближе. — Принц
— Ты пьян! — вскричал жрец. — Какой принц? Какой тайный совет.
— Тихо! — властно прервал его Минхотеп. — Кроме Совета ста в Нидосе существует Верховный тайный совет из десяти или двенадцать самый богатых семейств города.
— Я… — попытался вновь прервать молодого человека Тусет.
— Не перебивай меня, мудрец! — рассержено зашипел писец. — Принц Бэсаат получил от богатеев Нидоса десять тысяч дебенов золота. За это он обещал дать городу полную свободу и разрешить нидосским купцам торговать по всему Келлуану и окрестным землям.
— Разве принц стал наследником, — растерянно пробормотал жрец. Парень походил на сумасшедшего, но что если он прав?
— Государь Гебхотеп, жизнь, здоровье, сила, еще не назвал его имя. Но жрецы и сановники торопят. Теперь на это золото принц Бэсаат собирается приобрести новых сторонников при дворе и среди служителей богов.
— А как же старший сын Келл-номарха? — спросил Тусет. — Обычно именно старшие наследуют корону?
— Принц Айхмос в опале, государь послал его с войском против племен диких укров, — ответил Минхотеп. — Самое время для Бэсаата стать наследником.
— Почему ты это мне рассказал? — жрец вытер пот, выступивший на бритой голове.
— Потому, что доверяю тебе, — тихо проговорил писец. — И знаю твою ненависть к геданам. Когда-то ты помогал грозному Мосайху бороться с их ересью в Абидосе
Тусет вздрогнул, он-то надеялся, что эта часть его жизни навсегда похоронена в самых дальних и глухих уголках памяти.
— Причем тут отступники? — пробормотал он, пряча глаза.
— При том, — Минхотеп наклонился к жрецу. — Что ересь тогда не выкорчевали до конца!
— Как?! — ужаснулся Тусет, отпрянув. — Что ты сказал?
— Многие здесь почитают Безымянное, Вечное и Вездесущее Ничто! — на грани слышимости шептал писец. — Гедане хотят впустить чужаков в Келлуан для новых знаний и поэтому поддерживают Бэсаата.
Он перевел дух.
— Вот почему ты должен предупредить о заговоре великого визиря.
— Ты человек Карапуата? — догадался Тусет.
— Я раб государя Кел-номарха, жизнь, здоровье, сила, — отвел глаза молодой человек. — И служу только ему.
Жрец понемногу стал приходить в себя. Первый испуг прошел. Все, о чем говорил шпион великого визиря, казалось слишком невероятным. Гедане? Сборище развратников и пьяниц, убивавших людей из чистого любопытства! Неужели бредни свихнувшегося мучителя нашли отклик еще в чьих-то сердцах? Он тряхнул головой.
Если молодой человек прав, то стране грозят большие неприятности, и он может помочь их избежать.
— Твои обвинения очень серьезны, — проговорил Тусет. — Речь идет о семье самого Кел-номарха, жизнь, здоровье, сила. Есть ли у тебя что-то кроме слов и подозрений?