Оскал Фортуны, или Урок выживания
Шрифт:
— Силен же ты ругаться, Алекс, — задребезжал стариковским смехом Джихон, когда важные люди скрылись из глаз.
— На Сайо-ли засмотрелся! — подхватил молодой. — Глазеть на девчонок много ума не надо.
— Было бы на что глядеть! — огрызнулась Александра, посасывая окровавленный палец.
— Кому что нравится, — усмехнулся Джихон.
— А эта Сайо, она — дочь нашего хозяина? — спросила Алекс.
Плотники переглянулись.
— Воспитанница, — кривовато улыбаясь, ответил угрястый. — Дочь кого-то из друзей. Он ее с войны привез.
— Ты,
— Как не понять, — кивнула Александра, решив про себя разузнать все, что только можно об этой Сайо.
— А если понял, сходи к Чжанчолу и скажи, что я тебя за кожей для навесов прислал.
К вечеру они закончили незатейливое сооружение. Ключник остался доволен и прислал кухарку с корзиной еды.
— Вот почтенный Чжанчол прислал за работу.
— Не откажемся, — обрадовался Джихон, принимая чашку с рисом и маленький кусочек мяса. Старик присел на кроточки, прислонившись спиной к курятнику. Другой плотник завернул свою порцию в лист лопуха и убрал в сумку на поясе.
— Домой я пойду, — проговорил он. — Жена приболела, отнесу еду ребятишкам.
Старик кивнул, пережевывая рис беззубыми челюстями.
— Иди. А вы садитесь, поужинаем после хорошей работы.
Александра и молодой плотник уселись рядышком и принялись уминать рис.
— Не забудьте посуду на кухню занести, — кухарка положила два кусочка мяса на свежеструганный насест и ушла.
Алекс не успела взять свою порцию, как парень, вскочив, сграбастал оба куска.
— Жирно тебе будет, соплив больно.
— Отдай, Вонгыр! — прикрикнул Джихон, вытирая губы, — Алекс не меньше тебя работал.
— Пусть сначала молоток научится держать! — нагло усмехнулся тот, глядя на Александру.
— Злой ты, Вонгыр, — вздохнул старик, отворачиваясь — Мальчишка, можно сказать, себя не помнит, не поправился еще толком, а ты…
— Вот когда вспомнит, тогда пусть мясо и ест! — заржал парень.
Прежняя Саша Дрейк уже махала бы кулаками или вцепилась бы ногтями в наглую морду.
Но Алекс вдруг почувствовала, как откуда-то из глубин сознания поднимается пугающая, темная волна.
Не торопясь, она облизала ложку, глядя, как Вонгыр рвет крепкими зубами жесткое мясо.
— Животик не заболит? — участливо спросила Алекс, снизу вверх рассматривая обидчика.
— Чего? — не понял тот.
— Я говорю, брюхо не треснет?
Вонгыр был выше ее ростом и гораздо шире в плечах. Уперев руки в бока, он грозно возвышался над сидящей Александрой.
— Захочу, мое брюхо и тебя переварит, понял, придурок!
Дальше все случилось словно бы помимо воли Алекс. Пальцы правой руки согнулись, образовав нечто напоминавшее клюв и стремительно, как бросок кобры, ударили в живот наглеца.
Лицо Вонгыра побледнело так, что красные пятна образовали на круглой физиономии затейливое созвездие. Александра неторопясь встала и отошла в сторону.
Парень все никак не мог вздохнуть.
— Эй,
Угреносца вырвало. Мутный поток вывалился на свежий пол.
— Съел чего-то не то, — ответила Алекс на безмолвный вопрос старика.
Сайо чувствовала, что со смертью Шанако в ее жизни начался новый этап. Если раньше она рассчитывала, что опекун выдаст ее замуж за кого-то из соратников соседей, или найдется младший сын какого-нибудь землевладельца, который согласится взять ее в жены. Теперь же девочка твердо знала, что никуда ей из этого замка не деться. Жизнь Сайо обречена пройти в его стенах замужем за старым Гатомо.
Грустные размышления прервал шум на дворе. В ворота въезжали вооруженные всадники. Впереди ехал воин в белом траурном кимо. «Соратники барона Кирохо», — догадалась Сайо.
Рыцарь встретил дорогих гостей на крыльце главной башни. На нем тоже была белая траурная одежда, а на лице — соответствующее скорбное выражение.
Соратник Кирохо поклонился.
— Как только мой господин получил от тебя печальную весть, мы сейчас же выехали из замка, чтобы помолиться от его имени на могиле сестры.
Гатомо возвратил поклон.
— Предлагаю вам смыть дорожную пыль, поесть, а после я провожу вас на кладбище.
— Благодарю за гостеприимство, Гатомо-сей.
В то время, как посланцы барона мылись в бане, конюхи рыцаря занялись их лошадьми. Направленный им помогать Алекс никак не мог снять седло.
Хозяин замка поморщился и приказал конюху показать новичку, как это делается.
— А то он до вечера возиться будет.
— Гатомо-сей, — обратился к нему старший соратник. — Может, спросим у людей Кирохо об Алексе?
Рыцарь удивленно посмотрел на Мирамо.
— Зачем?
Они давно знали друг друга, и господин вполне доверял начальнику своих воинов. Зная это, старший соратник высказался откровенно.
— Не нравится он мне, Гатомо-сей.
— Чем?
— Не знаю, — отвел глаза воин. — Странный он какой-то.
Рыцарь взглянул на Алекса, уже возившегося возле другой лошади.
— Пока на него никто не жалуется. И что могут знать воины барона?
— Наши крестьяне нашли его в горах, — стал торопливо объяснять Мирамо. — По ту сторону перевала — владения вассалов Кирохо. Что если он сбежал от кого-то из них? Соратники барона вполне могли слышать такое редкое имя.
— Если его, конечно, зовут Алексом, — проворчал рыцарь.
— Они могут знать его приметы, — продолжал настаивать Мирамо. — Ведь канцелярия наместника рассылает описание только врагов Сына Неба, а не беглых крестьян…
— Потом, — оборвал его Гатомо, заметив выходящих из бани гостей.
Согласившись привести себя в порядок после дальней дороги, гости, однако, от еды отказались, сразу направившись на кладбище. Там они зажгли привезенные с собой свечи и, опустившись на колени, стали молиться о светлой душе сестры их господина. Само собой Гатомо тоже пришлось присоединиться.