Оскал Фортуны, или Урок выживания
Шрифт:
— А почему он сам не приехал на похороны Шанако-ли?
Конюх сердито плюнул.
— Ты совсем тупой? Неужели не помнишь, что первый месяц после смерти нельзя называть покойника?
Он понизил голос почти до шепота.
— А по имени благородных людей могут звать только близкие родственники. Все остальные только по фамилии. Как ты мог даже такие мелочи позабыть?
— Забыл вот, — удрученно ответила Алекс и уточнила. — Почему сам барон не приехал?
— А зачем? — удивился конюх. — Путь до Кирохо-маро
Александра помолчала, обдумывая очередную порцию информации о местных реалиях.
— Скажи, пожалуйста, — вновь заговорила Алекс. — Почему наш замок называют Гатомо — фами, а замок брата… умершей жены нашего господина Кирохо-маро.
— Да, с памятью у тебя совсем плохо. Замок рыцаря — «фами», замок барона — «маро», ну а замок сегуна — «сегу».
Они еще о многом переговорили, пока Александра протирала шкуры лошадей жесткой тряпкой.
Познавательную беседу бесцеремонно прервал Чжанчол.
— Алекс, тебя старший соратник зовет. Пошли быстрее.
Александра скинула фартук и поспешила за торопящимся ключником.
— Куда прешь, — брызнул слюной Чжанчол. — Разувайся, бестолочь!
Алекс скинула сандалии на крыльце главной башни.
— Скорее!
Они почти бегом поднялись на третий этаж по крутой деревянной лестнице. Возле резной двери стоял мрачный старший соратник, кроме него в комнате находились Сайо, Симара и еще две женщины. Вокруг них прямо на чистом лакированном полу были разложены вещи, среди которых Александра узнала вышитую подушку из озерного дома. Она низко поклонилась госпоже, потом старшему соратнику.
— Звал меня, Мирамо-сей?
Тот открыл дверь и кивком велел заходить.
За накрытым столом сидели Гатомо и один из гостей.
Александра низко поклонилась, громко приветствуя господина.
— Вот это Алекс, — проговорил рыцарь. — Взгляни, Имитумо-сей.
Как и следовало ожидать, процедура опознания завершилась провалом. Соратник барона ее (его) не узнал.
Когда Александра вышла из комнаты, взгляд опять «споткнулся» на подушке, в недрах которой она отыскала какое-то послание. Симара как раз зашивала ее в мешок.
К сожалению, как следует, рассмотреть Алекс ничего не успела. Шагавший следом старший соратник ни слова не говоря, швырнул ее вниз по лестнице. И опять тело Александры словно действовало отдельно от впавшего в панику мозга. Сделав сальто, она колесом прокатилась по крутым ступеням, не заработав даже серьезного синяка. Этот акробатический номер завершился бы вполне благополучно для исполнителя, если бы внизу у лестницы не стоял маленький столик.
Александра случайно задела его рукой и опрокинула. Стоявшая на нем бело-голубая фарфоровая ваза устремилась навстречу с полом. Алекс пребольно ударилась плечом, но сумела спасти творение прикладного искусства.
— Что там? — раздался грозный голос Мирамо.
Стоявший на посту соратник крикнул:
— Этот болван опрокинул столик!
— Разбил чего?
Алекс показала Кирибуцо целую и невредимую вазу. Соратник усмехнулся:
— Нет.
— Двадцать палок. Пусть лучше под ноги смотрит!
Услышав приказ старшего соратника, Александра опешила. Двадцать палок ни за что ни про что! Её рука крепко вцепилась в вазу. «Да меня мать с отцом пальцем не трогали, а тут какие-то феодалы пороть собрались!» Уже знакомое темное, жуткое чувство стало стремительно подниматься из глубины сознания.
— Алекс! — вскричал Кирибуцо, хватаясь рукой за меч. — Не дури!
Александра жутко усмехнулась, пристально глядя на медленно приближавшегося воина. Она уже представила, как вазон вдребезги расшибается о его бритый лоб. Потом столик в руки — и никто ее не остановит! «Дорого вам моя порка обойдется! Перебью всех, кто на пути встанет! — думала она. — Вырвусь из замка — и на волю, в пампасы!»
За миг до броска кто-то крепко вдарил ей по затылку. Распаленное жуткими фантазиями сознание погасло.
— Может, стоило его сразу убить? — услышала она напоследок.
Александра пришла в себя от ведра холодной воды. Она лежала на широкой лавке, руки были крепко связаны внизу, а на ногах уселись двое слуг.
— Посмотрим теперь, чей желудок крепче, — раздался глумливый голос Вонгыра.
Оскалившись словно дикая кошка, Александра взглянула в его торжествующую физиономию и оглянулась. Кроме слуг в конюшне присутствовали грустный Чжанчол и мрачный как туча Кирибуцо.
— Начинай! — бесстрастно проговорил он.
Вонгыр широко размахнулся, и спину Александры прорезала боль. Первый удар она перенесла сравнительно легко, но с каждым новым становилось все тяжелее. Спина горела, казалось, ее рвут раскаленными когтями.
А Вонгыр, явно наслаждаясь, вкладывал в каждый удар всю свою немалую силу. Алекс скрипела зубами и материлась, чувствуя жуткую ненависть к угрявому подонку, к слугам, сидевшим на ее ногах, к Чжанчолу, ровным голосом отсчитывавшему удары, к соратникам, к Мирамо, ко всему этому гребанному миру.
— Девятнадцать, двадцать…
Однако распаленный Вонгыр, похоже, не собирался останавливаться. Спокойно стоявший соратник сделал широкий шаг, сверкнула сталь. Экзекутор испуганно уставился на срезанную у самой ладони палку, окровавленный конец которой покатился по дощатому полу.
— Ему назначили двадцать ударов, — произнес Кирибуцо, убирая меч в ножны.
— Конечно, мой господин, — поклонился Вонгыр. — Конечно.
Александра сплюнула кровь с искусанных губ. Чжанчол развязал ей руки и помог сесть.