Оскал Фортуны. Трилогия
Шрифт:
– А почему он сам не приехал на похороны Шанако-ли?
Конюх сердито плюнул.
– Ты совсем тупой? Неужели не помнишь, что первый месяц после смерти нельзя называть покойника?
Он понизил голос почти до шепота.
– А по имени благородных людей могут звать только близкие родственники. Все остальные только по фамилии. Как ты мог даже такие мелочи позабыть?
– Забыл вот, - удрученно ответила Алекс и уточнила.
– Почему сам барон не приехал?
–
– удивился конюх.
– Путь до Кирохо-маро не близкий, а он уже не молод. Прислал соратников, навестят могилку, помолятся и довольно.
Александра помолчала, обдумывая очередную порцию информации о местных реалиях.
– Скажи, пожалуйста, - вновь заговорила Алекс.
– Почему наш замок называют Гатомо - фами, а замок брата... умершей жены нашего господина Кирохо-маро.
– Да, с памятью у тебя совсем плохо. Замок рыцаря -"фами", замок барона - "маро", ну а замок сегуна - "сегу".
Они еще о многом переговорили, пока Александра протирала шкуры лошадей жесткой тряпкой.
Познавательную беседу бесцеремонно прервал Чжанчол.
– Алекс, тебя старший соратник зовет. Пошли быстрее.
Александра скинула фартук и поспешила за торопящимся ключником.
– Куда прешь, - брызнул слюной Чжанчол.
– Разувайся, бестолочь!
Алекс скинула сандалии на крыльце главной башни.
– Скорее!
Они почти бегом поднялись на третий этаж по крутой деревянной лестнице. Возле резной двери стоял мрачный старший соратник, кроме него в комнате находились Сайо, Симара и еще две женщины. Вокруг них прямо на чистом лакированном полу были разложены вещи, среди которых Александра узнала вышитую подушку из озерного дома. Она низко поклонилась госпоже, потом старшему соратнику.
– Звал меня, Мирамо-сей?
Тот открыл дверь и кивком велел заходить.
За накрытым столом сидели Гатомо и один из гостей.
Александра низко поклонилась, громко приветствуя господина.
– Вот это Алекс, - проговорил рыцарь.
– Взгляни, Имитумо-сей.
Как и следовало ожидать, процедура опознания завершилась провалом. Соратник барона ее (его) не узнал.
Когда Александра вышла из комнаты, взгляд опять "споткнулся" на подушке, в недрах которой она отыскала какое-то послание. Симара как раз зашивала ее в мешок.
К сожалению, как следует, рассмотреть Алекс ничего не успела. Шагавший следом старший соратник ни слова не говоря, швырнул ее вниз по лестнице. И опять тело Александры словно действовало отдельно от впавшего в панику мозга. Сделав сальто, она колесом прокатилась по крутым ступеням, не заработав даже серьезного синяка. Этот акробатический номер завершился бы вполне благополучно для исполнителя,
Александра случайно задела его рукой и опрокинула. Стоявшая на нем бело-голубая фарфоровая ваза устремилась навстречу с полом. Алекс пребольно ударилась плечом, но сумела спасти творение прикладного искусства. При этом ее куртка оказалась залита водой и засыпана живыми цветами.
– Что там?
– раздался грозный голос Мирамо.
Стоявший на посту соратник крикнул:
– Этот болван опрокинул столик!
– Разбил чего?
Алекс показала Кирибуцо целую и невредимую вазу. Соратник усмехнулся:
– Нет.
– Двадцать палок. Пусть лучше под ноги смотрит!
Услышав приказ старшего соратника, Александра опешила. Двадцать палок ни за что ни про что! Её рука крепко вцепилась в вазу. "Да меня мать с отцом пальцем не трогали, а тут какие-то феодалы пороть собрались!" Уже знакомое темное, жуткое чувство стало стремительно подниматься из глубины сознания.
– Алекс!
– вскричал Кирибуцо, хватаясь рукой за меч.
– Не дури!
Александра жутко усмехнулась, пристально глядя на медленно приближавшегося воина. Она уже представила, как вазон вдребезги расшибается о его бритый лоб. Потом столик в руки - и никто ее не остановит! "Дорого вам моя порка обойдется! Перебью всех, кто на пути встанет!
– думала она.
– Вырвусь из замка - и на волю, в пампасы!"
За миг до броска кто-то крепко вдарил ей по затылку. Распаленное жуткими фантазиями сознание погасло.
– Может, стоило его сразу убить?
– услышала она напоследок.
Александра пришла в себя от ведра холодной воды. Она лежала на широкой лавке, руки были крепко связаны внизу, а на ногах уселись двое слуг.
– Посмотрим теперь, чей желудок крепче, - раздался глумливый голос Вонгыра.
Оскалившись словно дикая кошка, Александра взглянула в его торжествующую физиономию и оглянулась. Кроме слуг в конюшне присутствовали грустный Чжанчол и мрачный как туча Кирибуцо.
– Начинай!
– бесстрастно проговорил он.
Вонгыр широко размахнулся, и спину Александры прорезала боль. Первый удар она перенесла сравнительно легко, но с каждым новым становилось все тяжелее. Спина горела, казалось, ее рвут раскаленными когтями.
А Вонгыр, явно наслаждаясь, вкладывал в каждый удар всю свою немалую силу. Алекс скрипела зубами и материлась, чувствуя жуткую ненависть к угрявому подонку, к слугам, сидевшим на ее ногах, к Чжанчолу, ровным голосом отсчитывавшему удары, к соратникам, к Мирамо, ко всему этому гребанному миру.