Оскал Фортуны. Трилогия
Шрифт:
Но той было на самом деле очень интересно, поэтому ее взгляд светился чистотой и бескорыстием совсем как на предвыборных плакатах в далекой России.
– Вдруг я услышу знакомое название или вспомню чего-нибудь. Пожалуйста, Макао-сей! Ты, наверняка, знаешь очень много!
– Ну не очень много, все-таки я бывший воин. Слушай. Может быть, что-то и вспомнишь, - пожал плечами монах и, откашлявшись, начал:
– Империя подобно пирамиде. Внизу - крестьяне, они выращивают еду. Но земля нуждается в защите, поэтому она принадлежит благородным воинам: рыцарям, баронам, сегунам. На вершине пирамиды - Сын Неба. Чуть ниже - сегуны. Они прямые
Макао замолк и взглянул на Александру. Та лежала с открытым ртом, ловя каждое слово. Монах продолжил:
– Как и империя, земли сегуната неделимы. Старший сын наследует все владения и титул. Прочие сыновья сегунов - становятся синими баронами...
– Почему синими?
– не удержалась от вопроса Алекс.
– Цвет герба любого сегуна - синий, - пояснил монах.
– Их потомки имеют в гербе синюю часть от предков сегунов. Барон же, с согласия сегуна, может выделить надел и младшему сыну, тогда он становится рыцарем, или же передать все земли старшему. Кое-кто из младших сыновей баронов идут в соратники к старшим братьям или другим землевладельцам. Так сложилось уже очень давно. Правда, недавно появились желтые бароны и рыцари. Это землевладельцы, получившие наделы от сегунов по приказу Сына Неба.
В далекие времена не все благородные чтили власть Сына Неба. В стране царил хаос. Воевали все против всех. Сегуны, бароны, рыцари. Возникали и распадались военные союзы, а в это время страну терзали набеги варваров. Дошло до того, что некоторые из землевладельцев стали вооружать крестьян, те обходились куда дешевле благородных соратников. Двести лет назад Сын Неба Фукуо - законник запретил простолюдинам иметь оружие. Это сразу подняло цену на воинов. Тот мудрый указ высоко поднял авторитет верховной власти. И его сын взялся за наведение порядка внутри страны, оставив после себя крепкое государство. Но правление Бошо стало несчастьем для империи. Взяв в жены Ёшино дочь сегуна Хайдаро, он влюбился в одну из наложниц, женщину редкой красоты и ума. Очарованный ей Сын Неба отправил благородную жену в дальний замок, а через шесть лет короновал Циньо. Через два года после коронации родился наследник. После смерти отца Агарито взошел на престол. Но тут откуда-то явился Самозванец, преступно назвавшийся сыном Ёшино, якобы родившимся уже в ссылке. С кучкой приспешников он разъезжал по северным землям, обещая крестьянам свободу, ратникам - деньги и добычу. Презрев закон, Самозванец разрешил простолюдинам носить оружие. Не только крестьяне, но и кое-кто из благородных признал его царственное происхождение. Из чувства мести на его сторону встал сегун Хайдаро. Ну, вспомнил, что- нибудь?
Очарованная рассказом Александра не сразу нашла что ответить.
– Нет пока. А что дальше?
Было заметно, что Макао приятно такое внимание слушателя.
– К счастью Великое Небо просветило землевладельцев юга. Агарито взял в жены дочь сегуна Фамлао и повел войска южан освобождать страну. Армия Самозванца потерпела поражение, сам он укрылся в неприступной крепости на дальнем севере, где и был убит. Его тело долго возили по городам, чтобы все могли убедиться в смерти преступника. Великодушный Агарито не хотел лишней крови и отпустил уцелевших мятежников к
– Как интересно!
– восхищенно проговорила Александра.
– Как ты чудесно рассказываешь, Макао - сей!
Польщенный монах не смог сдержать улыбки.
– Но прости мой вопрос. Ты называл имена Сыновей Неба. Разве так можно?
– осторожно поинтересовалась Алекс.
– Мне сказали, что называть благородного человека по имени могут только очень близкие люди?
– Сын Неба, да продлится его жизнь десять тысяч раз по десять тысяч лет, один!
– строго сказал преподобный.
– Как же подданным различать сроки правления императоров? Только по именам. Но в целом ты прав. Назвать благородного человека по имени могут только близкие.
– Спасибо за ответ. Теперь я, наверняка, что-то вспомню, - заливалась витасом Александра.
– Я уже что-то припоминаю.
– Что?
– живо заинтересовался Макао.
– Что-то смутное, - уклончиво ответила Алекс.
– Какие-то люди, куда-то идут.
– Я рад, если мой рассказ поможет тебе вернуть память, - проговорил монах, поднимаясь на ноги.
Александра решила ковать железо не отходя от кассы.
– Преподобный Макао-сей!
– трагическим голосом проговорила она.
– Есть у меня еще одна просьба, с которой не смею я обратиться к другим благородным!
Монах хрустнул коленками, и нахмурился.
– Что тебе нужно?
– Научи меня грамоте!
Видимо Макао ожидал чего-то другого.
– Зачем тебе это?
Алекс встала так, чтобы он не видел ее глаз.
– Еще не знаю. Но очень хочется научиться читать
– Я живу в монастыре и сюда прихожу редко, - после недолгого молчания ответил монах.
– А тебе надо сначала узнать: согласится ли Гатомо-сей, чтобы его слуга тратил время на пустые занятия.
Александра поклонилась. "Это значит - знай свое место, холоп!" - подумала она и сказала, отведя взгляд:
– Спасибо тебе, Макао-сей.
– За что?
– улыбнулся монах.
– За урок. И за историю.
Глава IV
Праздники, призы и подарки
Гости не были разочарованы:
праздник получился весьма
приятным, богатым,
обильным, разнообразным и длительным.
Дж.Д. Толкин Властелин колец
Гатомо внимательно выслушал Симару.
– Иди, - разрешил он.
– Ты все правильно сделала. Я доволен.
Кланяясь и пятясь спиной, служанка покинула кабинет рыцаря. Хозяин замка немного подумал и отправился навестить воспитанницу.
Увидев опекуна, Сайо отложила книгу и поклонилась.
– Здравствуй, Гатомо-сей.
– Здравствуй, - кивнул рыцарь.
– Я пришел похвалить тебя, Сайо-ли. Ты хорошо сделала, что не дала Кирибуцо прервать нашу беседу с соратником барона Кирохо.
– Я лишь выполняла свой долг. Благородному гостю вряд ли интересны мелкие проступки хозяйских слуг.
Гатомо улыбнулся и пригладил седые усы.
– А почему ты приказала Симаре лечить Алекса?
– Я лишь выполняла свой долг, - повторила воспитанница.
– Алекс недавно оправился после тяжелых лишений, и если ему не помочь, то неизвестно, сколько времени он пролежит на животе, даром переводя твой хлеб. А Симара обещала поставить его на ноги за два дня.