Оскал Фортуны
Шрифт:
Не обращая внимания на жуткую боль в ране, Александра оглядела притихших слуг. Только Вусан смог выдержать его взгляд.
– Кто-нибудь еще сомневается, что я мужчина?
– тихо спросила она и, не получив ответа, направилась в свое купе. Переписчики бросились поднимать Матая.
Рухнув на кровать, Александра беззвучно заплакала. Болела потревоженная рана, но еще сильнее страдала душа. Она же считала усадьбу почти домом, а слуг если не друзьями, то приятелями точно. Дура! Алекс уткнулась носом в матрац, чтобы не дай Бог, кто-нибудь не услышал ее
Утром Александра старалась ни на кого не глядеть. На распухшей роже Матая застыло испуганно - озлобленное выражение. Вусан пару раз порывался что-то сказать, но натыкался на холодный взгляд голубых глаз. Она в одиночестве доедала свою лепешку, когда к ней подошел Дотига.
– Вчера вечером нехорошо получилось, - проговорил он, пряча глаза.
– Очень, - согласилась Алекс.
– Слуги одного господина не должны драться, - назидательно сказал художник.
– Ты еще молодой...
– В меня, значит, будут какашками кидать, а я их в попу целовать?
– вскричала Александра.
– Не дождетесь!
– За чем же так?!
– смутился Дотига.
– Ну, пошутили, посмеялись...
– Хороши шуточки!
– стала закипать Алекс.
– Просто ребята выпили, - стал объяснять художник.
– У нас традиция...
– В баню на новый год ходите?
– прервала его Александра.
– Нет, - покачал головой удивленный Дотига, не видевший бессмертной новогодней комедии.
– После переписки новой книги устраиваем маленький праздник. Вот Матай и выпил чуть-чуть.
– И пил бы дальше. Я при чем? Зачем меня то задевать?
– Пьяный, - развел руками художник.
– Ты уж не держи на него зла. Ему и так досталось. Чуть пол языка не откусил.
– Что ты от меня хочешь?
– устало спросила Алекс.
– Не держи зла, - попросил Дотига.
– В жизни всякое случается.
– Не буду, - согласилась Александра.
– Только пусть он в начале думает, а потом говорит.
– Ну, говорить ему теперь долго не придется, - улыбнулся художник.
Пятачконосец встретил ее приход радостным визгом. Который, впрочем, сразу стих, как только свежие помои оказались в новенькой кормушке.
– Всем бы вам только жрать!
– буркнула она, завязывая калитку. Услышав чьи-то шаги, Александра оглянулась. К сараю спешила озабоченная Ция.
– Я за ведром, - проговорила она.
– Да я бы сам принес, - удивленно пробормотала Алекс.
Взяв из ее рук деревянное ведро, девушка спросила:
– Правда, что у вас была драка?
– Какая там драка, - махнула Александра рукой.
– Поговорили как мужчина с мужчиной.
– А что же у того слуги все лицо распухло?
– хитро улыбнулась девушка.
– С похмелья, наверное, - хмыкнула Алекс.
– Выпили вчера чуть-чуть, а гонору вылезло как у пьяного ратника.
Ция прыснула. Потом стала переминаться и кусать губы, перекладывая ведро из одной руки в другую.
– Ты чего?
– удивилась Александра.
–
– Это правда?
– Что?
– не поняла та.
– Ну, - девушка опустила глаза и покраснела.
– На счет твоей мужской силы.
– Правда, - разочарованно ответила Александра.
На лице девушки расплылась довольная улыбка. И прежде чем Алекс успела среагировать, Ция звонко чмокнула ее в щеку.
Александра смотрела, как она вприпрыжку бежит к кухне и, абсолютно ничего не понимала.
– И кто их баб разберет?
– бормотала она, пожимая плечами.
– Чего им надо?
Чубсо страдал. Разбитая голова почти поджила, напоминая о себе лишь шумом в ушах. Но, провалявшись всю ночь в вонючей канаве, он сильно простудился. "Гостя сегуна" душил булькающий, разрывавший внутренности кашель. Лекарь пользовал больного травяными настойками, делал припарки и компрессы. Лечение помогало, но уж очень медленно. Однако сильнее простуды Чубсо мучило сознание упущенной возможности. Если бы не болезнь, он бы уже мчался на самом быстром скакуне в столицу. Да плевать на лошадей! С его полномочиями он бы менял их в каждом замке, спеша донести до Канцелярии Сына Неба весть о родственнице одного из помощников Самозванца!
Едва придя в себя, Чубсо решил написать рапорт о случившемся. Но вовремя передумал. Такие вести лучше сообщать самому. Бумагу нельзя наградить, а письму не поручишь розыск настоящих родителей Юмико Сайо и степени ее родства с семейством Сакуро, или с самим Самозванцем! Скрепя сердце, Чубсо был вынужден ждать выздоровления.
Он лежал в своей комнате большого замка и жалел себя. Немой слуга, выбранный именно за это качество, разогревал на маленькой жаровне укрепляющее питье. Вдруг в дверь постучали.
– Открой, болван!
– приказал Чубсо.
Слуга равнодушно взглянул на страдающего хозяина и пошел открывать.
К Чубсо пришел Гафуро Наго помощник главного распорядителя постельной кладовой сегуна. Один из немногих придворных, рисковавших открыто встречаться с представителем Тайного Ока Сына Неба. Столь безрассудная смелость была вызвана не только особенностями характера Наго, но и его незначительным статусом. Лишь на одну ступень опережавшим "гостя сегуна".
Толстый с большим ртом, пухлыми губами и глазами на выкате, он сильно походил на земноводное и имел при дворе кличку: "постельная жаба". И не только из-за места службы.
Пыхтя от тяжести собственного брюха, он взгромоздился на пискнувший табурет.
– Как твое драгоценное здоровье, Чубсо-сей?
– проговорил он квакающим голосом и вытер обширную лысину.
– Паршиво, - пробурчал тот, кутаясь в шерстяной плащ.
– Голова почти не болит, а вот кашель замучил.
– Что сказал лекарь?
– задал следующий вопрос Наго.
Чубсо только рукой махнул.
– Тебе надо пить чай с медом!
– поднял вверх толстый как сосиска палец гость.
– День, два и все как рукой снимет.