Оскал Фортуны
Шрифт:
– Звал меня, Мирамо-сей?
Тот открыл дверь и кивком велел заходить.
За накрытым столом сидел Гатомо и один из гостей.
Александра низко поклонилась, громко приветствуя господина.
– Вот этот Алекс, - проговорил рыцарь.
– Взгляни, Имитумо-сей.
Как и следовало ожидать, процедура опознания завершилась провалом. Соратник барона ее (его) не узнал.
Когда Александра вышла из комнаты, взгляд опять "споткнулся" на подушке, в недрах которой она отыскала какое-то послание.
К сожалению, как следует, рассмотреть Алекс ничего не успела. Шагнувший вслед старший соратник ни слова не говоря, швырнул ее вниз по лестнице. И опять тело Александры словно действовало отдельно от впавшего в панику мозга. Сделав сальто, она колесом прокатилась по крутым ступеням, не заработав даже серьезного синяка. Этот акробатический номер завершился бы вполне благополучно для исполнителя, если бы внизу у лестницы не стоял маленький столик.
Александра случайно задела его рукой и опрокинула. Стоявшая на нем бело-голубая фарфоровая ваза устремилась навстречу с полом. Алекс пребольно ударилась плечом, но сумела спасти творение прикладного искусства. При этом ее куртка оказалась залита водой и засыпана живыми цветами.
– Что там?
– раздался грозный голос Мирамо.
Стоявший на посту соратник крикнул
– Этот болван опрокинул столик!
– Разбил чего?
Алекс показала Кирибуцо целую и невредимую вазу. Соратник усмехнулся
– Нет.
– Двадцать палок. Пусть лучше под ноги смотрит!
Услышав приказ старшего соратника, Александра опешила. Двадцать палок ни за что ни про что! Её рука крепко вцепилась в вазу. "Да меня мать с отцом пальцем не трогали, а тут какие-то феодалы пороть собрались!" Уже знакомое темное, жуткое чувство стало стремительно подниматься из глубины сознания.
– Алекс!
– вскричал Кирибуцо, хватаясь рукой за меч.
– Не дури!
Александра жутко усмехнулась, пристально глядя на медленно приближавшегося воина. Она уже представила, как вазон вдребезги расшибается о его бритый лоб. Потом столик в руки - и никто ее не остановит! "Дорого вам моя порка обойдется! Перебью всех, кто на пути встанет!
– думала она.
– Вырвусь из замка - и на волю, в пампасы!"
За миг до броска кто-то крепко вдарил ей по затылку. Распаленное жуткими фантазиями сознание погасло.
– Может, стоило его сразу убить?
– услышала она напоследок
Александра пришла в себя от ведра холодной воды. Она лежала на широкой лавке, руки были крепко связаны внизу, а на ногах уселись двое слуг.
– Посмотрим теперь, чей желудок крепче, - раздался глумливый голос Вонгыра.
Оскалившись, словно дикая кошка, Александра взглянула в его торжествующую физиономию и оглянулась. Кроме слуг в конюшне присутствовали грустный Чжанчол и мрачный как туча Кирибуцо.
– Начинай!
–
Вонгыр широко размахнулся, и спину Александры прорезала боль. Первый удар она перенесла сравнительно легко, но с каждым новым становилось все тяжелее. Спина горела, казалось, ее рвут раскаленными когтями.
А Вонгыр, явно наслаждаясь, вкладывал в каждый удар всю свою немалую силу. Алекс скрипела зубами и материлась, чувствуя жуткую ненависть к угрявому подонку, к слугам сидевшим на ее ногах, к Чжанчолу, ровным голосом отсчитывавшему удары, к соратникам, к Мирамо, ко всему этому гребанному миру.
– Девятнадцать, двадцать...
Однако, распаленный Вонгыр, похоже, не собирался останавливаться. Спокойно стоявший соратник сделал широкий шаг, сверкнула сталь. Экзекутор испуганно уставился на срезанную у самой ладони палку, окровавленный конец которой покатился по дощатому полу.
– Ему назначили двадцать ударов, - произнес Кирибуцо, убирая меч в ножны.
– Конечно, мой господин, - поклонился Вонгыр.
– Конечно.
Александра сплюнула кровь с искусанных губ. Чжанчол развязал ей руки и помог сесть.
Подошел конюх,
– Пойдем, после палок тебе отлежаться надо.
Поддерживаемая с двух сторон, Алекс прошла в угол конюшни, где на охапке сена лежало расстеленное одеяло.
Александра легла на живот и с тоской подумала:
"Вот они, суровые реалии крепостного права".
Услышав про двадцать палок, Сайо едва удержалась от удивленного возгласа. Нет, конечно, простолюдинов надо наказывать, и в Гатомо-фами частенько били нерадивых слуг. Но так много и не понятно за что.
Со второго этажа донесся возглас Кирибуцо:
– Алекс, не дури!
Потом звонкий удар. Предчувствуя что-то нехорошее, Сайо быстро зашагала к лестнице и столкнулась со спешащим наверх соратником
– Что случилось?
– Алекс напал на Кирибуцо-сея, Сайо-ли, - поклонился воин, стараясь обойти девочку.
– Он убит?
– остановила та его. За нападение на благородного простолюдину полагалась немедленная смерть.
– Нет, я ударил его по голове ножнами меча. Прости, Сайо-ли, надо сообщить господину.
– У господина гость. Соратники барона Кирохо.
– Тогда - старшему соратнику, - нерешительно проговорил воин.
– Мирамо-сей с ними, - сообщила Сайо и приказала: - Пойдем, я разберусь.
Соратник замялся, но во взгляде и словах воспитанницы Гатомо была такая властность, что он согласился.
– Конечно, Сайо-ли.
Рядом со злополучным столиком в луже воды лежало тело Алекса. Возле него стоял Кирибуцо и смотрел на спускавшуюся Сайо.
– Он тебя ударил?
– не дослушав приветствия, спросила она.