Оскал Фортуны
Шрифт:
– Господин Мирамо-сей просит его голову у нашего господина Гатомо.
– Что?
– резко обернулась девочка.
– Как это "просит голову"?
– Мирамо-сей считает, что Алекс нанес ему оскорбление, которое можно смыть только кровью!
– патетически прошептала Симара.
Сайо встала со стула, подошла к окну.
– Только ты, Сайо- и, можешь спасти жизнь парню! Мы все тебя просим...
– И ты?
– Прости смелость мою, уважаемая госпожа, - Симара низко поклонилась.
– Но разве Алекс виноват, что сын господина Мирамо-сея...
– Довольно!
–
– Я попробую.
И пройдя мимо застывшей в поклоне служанки, скрылась за дверью. Симара выпрямилась. Она никак не ожидала, что юная госпожа столь близко к сердцу примет их просьбу.
– Ты что-то забыла, Сайо-ли?
– удивился рыцарь, вновь увидев воспитанницу.
– Это по поводу моей поездки в Канаго-сегу. Я прошу выслушать меня.
– Садись, - заинтригованно пригласил опекун.
– Дорога дальняя, и одной Симаре будет тяжело. Не будет ли лучше взять ей в помощь мужчину? Подать, принести вещи. Куда-то сходить.
– Ты говоришь о ком-то конкретно?
– догадался рыцарь.
– Да, Гатомо-сей. Об Алексе.
– Почему о нем?
– нахмурился рыцарь.
– Он молод. У него здесь никого нет. Он толком ничего не умеет делать. В замке Алекс бесполезен. Наделить его землей тоже бессмысленно. Он не может ее обрабатывать. Но главная причина не в этом.
– В чем же?
– Чжанчол мне говорил, что Алекс хорошо считает, и он хотел научиться читать. Я попытаюсь за дорогу обучить его. В Канаго-сегу мне понадобится грамотный слуга, мой господин.
Рыцарь с грустной улыбкой смотрел на воспитанницу.
– Ты умная девочка, Сайо-ли. Какой же женщиной ты станешь! Я тебя выслушал. Теперь иди. Я подумаю.
После ужина, прошедшего в тягостном молчании, Гатомо пригласил Мирамо к себе в кабинет. Служанки зажгли светильники и бесшумно удалились.
– Ты по-прежнему хочешь убить Алекса?
– Больше всего на свете!
– горячо вскричал старший соратник.
– Моя поруганная честь истекает кровью.
– Красиво сказано, - похвалил его рыцарь.
– А если я скажу будущему управителю Кауцо-фами, что он больше никогда не увидит Алекса и не услышит о нем. Если этот простолюдин исчезнет из его жизни? Его честь успокоится?
Прежде чем Мирамо успел открыть рот, господин развел руками:
– Конечно, если нанесенные оскорбления так серьезны, я не смогу отказать... своему старшему соратнику.
Мирамо сглотнул слюну, глядя в насмешливые глаза старика.
Александру удивил столь ранний приезд хозяина. Уводя лошадей на конюшню, она спиной почувствовала ненавидящий взгляд. Скосив глаза, Алекс увидела старшего соратника, чьи мушкетерские усики топорщила торжествующая улыбка, от которой по спине пробежал холодок.
К обеду все слуги замка знали, что господин женится, а Сайо отправляется ко двору самого сегуна. Александра, скептически улыбаясь, смотрела на разгоряченного новостью конюха.
– А нам-то что?
Мужик смутился.
– Нам что к барону она поедет, что к сегуну, что еще куда, - усмехнулась Алекс.
– Странный ты какой-то, - вздохнул
Работы было много. Весь день мыли и чистили лошадей. Обнаружили несколько свежих ранок, которые конюх заботливо смазал вонючей мазью. У одного коня подкова держалась на честном слове, пришлось вести в деревню к кузнецу. Умаявшись за день, улеглись спать. Александра дождалась, пока Андак уснет, и перебралась на навес под крышей. Интересно, что конюх, заметив уложенные на балки доски, не проявил к ним никакого интереса, словно не заметил.
А на следующий день начались форменные чудеса. Проводив коляску с господином и госпожой Сайо, Александра вновь поймала взгляд старшего соратника. Вот только на этот раз в нем преобладала бессильная ярость. Покачав головой и удивляясь столь разительной перемене, она отправилась на кухню за завтраком и руганью. Однако на этот раз кухарка была само дружелюбие. Женщина наложила две полные чашки риса, щедро политые растительным маслом и посыпанные мелко нарубленным зеленым луком. Принимая от помощника свою порцию, конюх присвистнул от удивления. Рис оказался теплым, вкусным и рассыпчатым. Собрав последние крошки, конюх отправил Александру назад, отнести посуду и сказать "большое спасибо".
Кухарка чинно пила чай в компании служанок господина. Прежде чем Алекс сумел отговориться, бойкие девицы буквально силой усадили его за стол, налили чаю, а Смира сунула в руку медовый пирожок. Ожидая неизбежного подвоха, она откусила кусочек.
– Вкусно?
– спросила кухарка.
– Очень, - была вынуждена признаться Александра.
– Пироги с медом у меня всегда хорошо получаются.
– Ты новости знаешь?
– задала вопрос Тиули.
– Конечно, - Алекс чувствовала, что надо уходить, но уж больно вкусен был пирог, да и чай ароматный с легкой приятной горчинкой.
– И про женитьбу и про Канаго-сегу...
– А про себя?
– эффектно улыбнулась Пина, демонстрируя застарелый кариес.
– А что про меня?
– насторожилась Александра.
Кухарка засмеялась, ставя чашку на стол.
– Самое главное не знаешь!
– Мирамо просил у господина твою голову!
– выпалила Тиули.
Пирог колом встал в глотке. С немалым трудом, протолкнув его в пищевод, Александра спросила.
– Это как?
– Прибить тебя хотел, - сурово пояснила Смира.
– Да Гатомо побаивался. Ты же его раб. Вот разрешения и попросил.
– И что Гатомо?
– Спасибо нам скажи, - гордо выпятила немалую грудь Пина.
– И Симаре...
– Да помолчи ты!
– оборвала ее Тиули.
– Если кого и благодарить так это Сайо-ли. Она с Гатомо говорила.
– А если бы мы не сказали! Если бы не Симара...
– затараторила Пина.
Александра взглянула на кухарку. Женщина махнула рукой.
– Симара сказала Сайо-ли. И она попросила за тебя. Так что живи Алекс и помни, кому ты жизнью обязан!
Ошарашенная Александра кивала головой и прихлебывала остывший чай. Девушки еще что-то говорили, но ее мысли были совсем о другом