Оскал фортуны
Шрифт:
Но тут по удивительному стечению обстоятельств в шатер вошел начальник наружной охраны и после раздраженного жеста короля доложил:
– Ваше величество, прибыл полномочный представитель короля Роцаги, некий барон де Брюнез. Просит немедленной аудиенции.
Прежде чем ответить, Гром опять пригнулся к плечу дочери и недоуменно прошептал, стараясь, чтобы и Менгарец услышал:
– И как это ему удается все подстроить в свою пользу? – Затем вновь выпрямился и милостиво разрешил: – Пусть заходит прямо сюда.
Через минуту в шатер вошел, сильно прихрамывая,
– Ваше величество! Честь имею первым выразить вам благодарность всего нашего народа за доставленное счастье, которое снизошло на наше королевство после избавления от ненавистного ига. Мой король, хоть и находится в некотором расстройстве здоровья, спешит за мной следом со своим двором, чтобы выразить свою благодарность лично и заверить в полной дружеской поддержке.
– Признаюсь, очень рад такое слышать, – кивнул несколько раз Гром Восьмой. – Тем более что верные союзники нам могут понадобиться очень скоро. Мощь империи огромна, и любая помощь может оказаться очень кстати.
Барон еще выше постарался задрать свой подбородок:
– Мой король уже разослал депеши всем своим подданным, призывая встать под ваши знамена для разгрома ненавистной империи Сангремар.
Заметив, что посол начинает пошатываться от усталости под влиянием совсем недавней раны, монарх Чагара проявил великодушие, указывая на приготовленный слугами стул почти напротив себя:
– Присаживайтесь и примите участие в нашем ужине. Как ваша рана?
– Благодарю, ваше величество, рана – сущий пустяк. А вот если бы не своевременная помощь господина высшего проповедника, то я бы не имел чести лицезреть вас лично. Да и вообще сам факт, что мне довелось дожить до освобождения…
Усевшийся на стул барон действительно выглядел самым счастливым человеком на свете и теперь только и переводил свой сияющий взгляд с короля на его святость и обратно. Но ведь и о деле поговорить стоило. Поэтому Менгарец спросил:
– Как вы справились с гарнизонами противника?
– Кто не сложил оружие сразу, уничтожены!
– А в вашей столице?
– Да там и в плен никто не успел сдаться. Почти… Всех народ растерзал.
– Сурово. Но, как говорится, каждому по заслугам. А что вы ничего не пьете? Вино у нашего величества самое наилучшее. Попробуйте!
Барон поблагодарил, выпил один, потом второй кубок и затих, рассеянно прислушиваясь к возобновившемуся за столом разговору. Но по взглядам, которые он продолжал бросать на шепчущегося с принцессой Менгарца, становилось понятно сильнейшее любопытство. Наконец Гром Восьмой, к тому времени уже давший указания, как встретить прибывающего монарха Роцаги, милостиво разрешил:
– Если вас что-то гнетет, спрашивайте.
Де Брюнез выдержал почтительную паузу и только потом заговорил:
– Ваше величество, мне вначале казалось, что господин высший
– Ах вот оно что! – рассмеялся король. – Просто этот человек у нас на все руки мастер: и летать может, и двуручником больше его по размеру сражаться, и самых главных наших врагов уничтожать. Вот потому он рядом с моей дочерью и сидит… сегодня. Тогда как обязан сидеть со мной рядом. – Он с нарочитой строгостью покосился на парочку, которая опять увлеклась каким-то спором, и добавил: – Но вы лучше расскажите, как вам так удалось под гнев катарги не попасть?
– Как? Да я сам до сих пор в это поверить не могу, – оживился барон и сразу заметил, как многочисленные головы повернулись в его сторону. – Господин Менгарец на глазах у этих гигантов чего только с птенцом не вытворял: и кормил его, и щекотал, и гладил. Малыш ему чуть пальцы не отклевал. Он ведь и в таком возрасте уже сырое мясо ест. А взрослые катарги только недовольно на скале топтались да озабоченно так клекотали. В один момент мне показалось, что сейчас в атаку бросятся, но они только крылья приподнимали и складывали. Зато я в этот момент из расщелины выглядывал ни живой ни мертвый. Вот такое чудо перед моими глазами случилось.
Казалось бы, совершенно не слушавшая до этого момента принцесса подняла голову и возмущенно спросила:
– Зачем вы ему тогда дали этого птенца? А вдруг бы орлы склевали его святость?
Вместо замершего барона ответил сам Менгарец:
– Его светлость был тяжело ранен и даже передвигался с трудом. К тому же напомню: это именно меня катарги попросили вынести наружу птенца. Так что их отношение ко мне вполне доверительное.
– Среди трупов и луж крови катарги просто не могли оставаться спокойными и доверчивыми. Да эти гигантские птицы могли взбеситься от такой обстановки.
Теперь уже и венценосный отец посмотрел с укором на свою наследницу:
– Да хоть бы и так? Но что для нашего Менгарца три соперника? Вот орлы и почувствовали его силу. Между прочим, они на то место больше не возвращались?
– Точно! Я и забыл, – опять оживился де Брюнез. – Когда мы уже выступили колонной из столицы, то меня догнал посыльный из моего города. Докладывал текущие новости и в том числе о необычном количестве катарги поблизости города. А в районе тех гор было одновременно замечено сразу шесть особей, что вообще никогда раньше не происходило. Вели себя орлы не агрессивно, на людей не кидались, скот не воровали.
– Действительно, редчайшее событие, – согласился Гром. – Так что тебе, монах, придется теперь прятаться. Не иначе как они тебя ищут.
Пока на шутку короля отвечали сдержанным смехом. Виктор энергично потер лоб, размышляя, а потом сказал на ухо принцессе:
– Значит, мне надо будет завтра опять лететь в разведку. Посмотрю, чего орлам от меня надо. Заодно и на Шулпу взгляну.
Роза закусила губку и тоже задумалась:
– Интересно, а второй дельтаплан твои помощники уже достроили?