Игин, неуверенно, пожал плечами. На его простоватом лице читалась напряжённая
работа мысли. Как его растрясло от намёка на возможность стать подозреваемым номер один. Перепугался. Но, пусть успокоится, нельзя вызывать преждевременную настороженность. Для Александры все эти офицеры особо подозреваемые. Ведь даже, принимая версию об угонщиках вертолёта, кто-то из офицеров орудует с ними заодно. Похож Игин на такого перевёртыша? Ещё как – строит из себя расчувствовавшегося, а сам внутри твёрдый гранит. До него, все допрашиваемые вели себя естественно: Бабкин – работяга и простой мужик, Синицын – забитый и разуверившийся, Пастухов – нагловатый хам, а Прозоровский – вальяжная, надменная личность, пестующая свой эгоизм… Кто же Игин? Перевёртыш?
Игин снова пожал плечами.
–Было это три недели назад. А обнаружил пропажу,
когда вернулся с дежурства. Всё в домике на месте, а лапы нет. У ребят поспрашивал, поискал, думал, куда завалилась. И всё. А после и Фарафа пожаловался: « И мою кто-то спёр». Решили – шутят. Ругались, мол, хватит. Без толку.
–Понятно…Теперь, о дне перед убийством… Нет, давайте о среде, – Александра аккуратно записывала показания Игина, шурша клавиатурой ноутбука.
–В среду я и Викторов дежурили на объекте номер один. Всё как обычно. В четверг на базе я взял паёк, пообедал, отдохнул и, в паре с Гущиным переехал на объект номер два.
–Ничего подозрительного не заметили?
–Нет. Гущин, как всегда, рассказывал о рыбалке и отпуске. Он про рыбалку и отпускные приключения часами может рассказывать… А в пятницу случилось убийство.
Александра отвлеклась от компьютера, ухмыльнулась, качнула головой осуждающе: