«Оскар» за имя
Шрифт:
Бет давно не видела Пола таким счастливым, когда он в этот вечер вовремя вернулся к ужину.
– Мы все "подписали, – заявил он, потом подхватил ее на руки и покружил по комнате.
– Я получил все, что хотел. Четыре процента – вот что принес нам этот скандал. Мы начинали с 48 процентов, а теперь у нас уже 52, бэби, мы обладаем контролем над действиями компании. Боже, я так счастлив, что чуть не плачу!
В эту ночь они долго занимались любовью. Все было просто великолепно. Когда ей в следующий раз позвонил Брэд, она сказала, что больше не станет с ним встречаться. У них должен появиться ребенок, и его беременная
Бет была растрогана, когда он заплакал и стал умолять ее, чтобы она изменила свое решение.
– Хорошо, но это в последний раз, – заявила она. Когда она вошла в дом, звонил телефон, и Бет была поражена, когда услышала голос оператора. Ее спрашивали – заплатит ли она за звонок от Ферн Дарлинг.
– Ты где? – взволнованно поинтересовалась она у Ферн.
– Да я тут, в тюряге, – фыркнула Ферн. – Вот чума!
– Ты хочешь сказать, что ты в тюрьме? – переспросила Бет.
– Ну да, в бабской тюряге в нижнем городе. Ну ты бы видела этих баб! У тебя бы встали волосы дыбом! Все свистят и выкрикивают разные гадости. Я себя почувствовала королевой красоты! Я хочу тебе сказать, что могу выбрать любую!
– Ты не боишься?
– Нет, они содержат меня отдельно. Ты же понимаешь, что я знаменитость. У них будут неприятности, если кто-то из этих лесбиянок схватит меня и начнет вытворять со мной кое-что. Они не хотят рисковать, ты бы видела, что здесь творится!
– Ферн, что ты там делаешь?
– Старуха, это решение Большого жюри. Ты бы видела эту сцену. Двадцать семь мужиков и все сидят на возвышении, а я внизу одна-одинешенька, и они задают мне вопросы. Я даже не имела права пригласить адвоката. Вот так-то, лапочка, а еще что-то рассуждают об инквизиции.
– Я не могу поверить во все это, – прошептала Бет. – Ты, наверное, Бог знает что пережила.
– Да уж приятного мало. А знаешь, какое на мне было платье? Помнишь то белое, в черный горошек? И черная шляпа с огромными полями. И сумочка из черной кожи и такие же туфли. Я приготовилась будь здоров.
– Ты хочешь сказать, что хотела попасть в тюрьму?
– Ну да, – снисходительно сказала Ферн. – В этом-то все дело. Мне нужна реклама и чтобы коллеги были на моей стороне. Детка, все произошло так, как я планировала. Газетный синдикат готовит контракт, чтобы я вела колонку в газете, и они предложили мне работу на ТВ.
– Ты же не умеешь писать, – заметила Бет.
– Я найму кого-нибудь, кто будет писать вместо меня, – захохотала Ферн. – Господи, писатели, да их пучок на пятачок!
– Где ты взяла это фото? – спросила Бет.
– Ты скоро все узнаешь, – заметила Ферн. – Как только я сойду с первых страниц. Где-то через недельку или что-то вроде этого! Я скажу Большому жюри все, что они пожелают выслушать.
– А в это время, пока мы разговариваем, похититель может украсть другого ребенка. А ты сидишь в тюрьме и ждешь, когда известность принесет тебе свои плоды! – зло прошептала Бет.
– Ну послушай меня, – сказала Ферн. – Мне нужна небольшая услуга. Ладно? Мне нужно, чтобы ты принесла сюда мою косметику и все такое. Один из парней в доме сэра Джорджа покажет тебе, где все лежит. Когда ты придешь, захвати с собой Рэли. Я договорюсь, чтобы здесь были журналисты и фотографы. Ты представляешь, как все будет выглядеть в прессе и на ТВ? Рэли навещает меня
– Я не хочу, чтобы Рэли участвовал во всем этом, – холодно заметила Бет.
– Захочешь, захочешь, – ответила Ферн. – Ты спроси об этом у своего прекрасного муженька, кисонька! Пока, до встречи!
Бет сидела и слушала гудки отбоя. Она была настолько зла, что на ее глаза навернулись слезы. Ферн была самой гадкой личностью, с которой ей приходилось встречаться в своей жизни. Она была сотворена из льда, и вместо сердца у нее тоже была ледышка.
Спустя неделю она заявила Большому жюри, что кто-то неизвестный просто прислал ей фото по почте. Она даже не сразу заглянула в конверт, он довольно долго просто лежал у нее на столе. К тому времени она уже вдоволь насладилась славой и теперь пожинала ее плоды. Когда ее спросили, почему она сразу ничего не сказала, она ответила, что это ее право, и потом, она действительно ничего не могла им сообщить.
Фотографию к тому времени держало в руках столько людей, что, когда она попала к дактилоскописту, он смог выявить там только какие-то неясные смазанные отпечатки. Работать с ними было невозможно. Когда фото было показано по ТВ и напечатано в газетах, никто не откликнулся. Не было никакой подсказки, где могла быть сделана эта фотография.
Бет с отвращением видела, что везде снова были огромные фотографии Ферн.
– Ты просто умрешь, – промурлыкала Ферн, позвонив как-то утром Бет. – Мне позвонил сам мэр города, понимаешь? Они планируют огромный прием в «Ротари-клаб» и желают оказать мне честь и преподнести мне ключ от города. Правда, здорово, а, киска?
– Что ты им сказала? – спросила Бет.
– Я сказала им, чтобы они шли в жопу, – ответила Ферн и залилась вульгарным резким смехом.
ГЛАВА 41
Шум вертолета был настолько сильным, что Рэли ничего не слышал из того, что пытался объяснить ему пилот.
Он наклонился в его сторону, приложил руку к уху и покачал головой. Пилот показал на юг в направлении к горам Санта-Моники. Луна прекрасно освещала их в сине-черном небе.
– Пятнадцать минут, – сказал он. Рэли все равно ничего не услышал, но прочитал по губам. Он кивнул, чтобы показать, что понял.
Впереди был город – перед ними простиралось море огней.
Рэли видел, что городу не было ни конца ни края. Слева был островок небоскребов, они нависали над Сити-Холмом.
Перед ними стояло несколько отдельных башен на задворках «XX век Фокс». Рэли там много снимался.
Все казалось каким-то нереальным и пустынным, как после взрыва.
Гораздо дальше отсюда были видны красные мигающие огни в небе – это садились самолеты в международном аэропорту Лос-Анджелеса.
Через несколько минут Рэли смог различить извилистую ленту дороги с огоньками несущихся машин. Сансет-Стрип… В летнюю прекрасную ночь Сансет жила своим обычным бешеным ритмом. Еще дальше виднелись красные, синие и белые огни над бассейном. Огромный щит наверху здания «Рэли Барнз продакшнз». Пол ни о чем не забудет, подумал Рэли с улыбкой. Как только известные студии и компании начали размещать эти огромные раскрашенные рекламные щиты, Пол начал думать о том, что им нужен такой же щит. Только он будет гораздо лучше и больше всех остальных. И необходимо, чтобы это был не только щит, но чтобы на нем что-то двигалось.