Осколки будущего
Шрифт:
Больше не выходило вволю пропускать занятия. Это обязательно вызывало скандал – и всегда вроде бы случайно.
Что за детский сад развела эта взрослая женщина, боевой товарищ? И чёрт возьми, Аня – её принцесса!
Салли и Кристина полагали, что всё верно. То есть не травить соперницу, конечно, а вынуждать учиться прилежно. Они не видели в таком поведении ничего плохого или вероломного, впрочем, как и связи с Никой вовсе.
Жаловаться ему самому на то, что из-за озлобленной экс Аня уже не может списывать математику и прогуливать школу, казалось до обидного глупым.
И маме рассказать нельзя, потому что Аня всё ещё малодушно таила от родительницы свой
В сложившихся обстоятельствах принцессу Авелилона худо-бедно понимала только Тина, но она считала подобные «книжные» жизненные ситуации прекрасным и увлекательным проявлением существования в социуме. Любые общественные дела сейчас были для неё в новинку, волновали и восхищали.
Для Ани же стало сюрпризом, что люди вообще способны на подобное.
И всё же с Тиной обсуждать эту тему удавалось без желания убивать. С ней, оказалось, можно легко говорить о чём угодно.
Во всяком случае, Ане. Второй будущий родитель был не столь успешен во взаимоотношениях с дочерью.
Ника очень старался. Он начал перемежать свидания семейными прогулками втроём, пока Тина это дело не пресекла. Они успели побывать вместе в цирке, в парке аттракционов и на детском спектакле в театре Шевченко. Проблема заключалась в том, что Ника Тину раздражал.
– Он же уверен, что обо всём знает, как правильно! – взорвалась будущая дочь уже после второго семейного уик-энда. – У тебя железные нервы!
– Это довольно мило, даже трогательно, – пожала плечами Аня.
– Трогательно? Да он осуждает каждую нотку индивидуальности вокруг! Помнишь парня с офигенским кислотным ирокезом? Ты не заметила, как он на него посмотрел и как увёл нас в сторону? А в прошлое воскресенье, ты помнишь, что он сказал о номере акробатов? Что он неприличный, ведь в цирке полно детей, а их воздушный танец не пойми на что похож? А когда он сделал замечание матерившейся девушке? Незнакомой девушке! А наша перебранка из-за той парочки – афроамериканца и белой женщины с чернокожим ребёнком? Он же до сих пор считает, что это недопустимо! Мы два часа спорили, но он не услышал ни одного довода – ни твоего, ни моего. Наверное, Ника просто бог богов в постели, если ты всё это терпишь и станешь его женой!
Аня густо покраснела, так и не сознавшись, что о данном качестве её будущего папы не имеет пока ни малейшего представления.
Тина не придумывала грехи Ники: непонятная Аниной натуре консервативность и глубокая убеждённость в своей правоте были его неотъемлемыми чертами. Но они и делали его самим собой. Потому Аня была готова закрывать глаза на эти аспекты. Ника верил в то, что существует правильное и неправильное, для него не было компромиссов. Но правильным, среди прочего, будущий муж полагал благородство, самоотверженность, борьбу со злом, смелость, защиту своих друзей и простых смертных, помощь ближним, чистую любовь к Ане. Рядом с ним она чувствовала себя спокойно, умиротворённо. Когда принцесса Авелилона просто смотрела на Нику или слышала его голос, внутри расправляло крылья счастье, губы растягивала улыбка, а глаза начинали сиять. Он действовал на неё так ещё до того, как они стали парой. И потому Аня прощала ему всё, что ненавидела в других. В Нике оно превращалось в достоинства, в индивидуальность. В нём она любила это, как и всё остальное. Чувство, к которому раньше принцесса Авелилона относилась с недоумением, завладело всем её существом. Рационализм разводил руками. Он вовсе не пропал, просто в данном вопросе не имел значения.
Тина же стоически терпеть то,
52
Покатигорошек – легендарный богатырь Киевской Руси, встречающийся в русских, украинских и белорусских народных сказках.
Ане казалось, что в свои неполные тринадцать Тина куда взрослее неё, и подобные опасения – чистой воды глупость. Но он говорил всё это своим чарующим бархатным голосом, и становилось вовсе не важно, что именно звучит. Хотелось просто находиться рядом. Пусть он даже тысячу раз не прав. Тем более Ника тревожился, потому что возомнил себя обязанным исполнять роль отца девочки-подростка. Аня же решила, что матерью станет крошке, которую родит через пять сотен лет. А Тине будет подругой. И, порой, сообщницей.
Будущему мужу также следовало относиться к ней, как к рядовой соратнице. А не забивать голову воспитанием, обязательствами и переживаниями.
Последний раз Ника и Тина виделись в минувшую среду, потому что она не могла не пойти на его двадцатый день рождения. Там пришлось общаться, тогда как на тренировках в Храме Луны она концентрировалась только на боевых искусствах. Застолье взыскательная гостья окрестила унылым, а в довершение они ещё и поругались, когда Тина посетовала на отсутствие новых врагов, с которыми мечтала сразиться, и именинник отметил, что ребёнка Лунные воины в состоянии оградить от борьбы со злом, если то снова проявится.
Конец вспыхнувшей перепалке, грозящей перерасти в скандал, положила Натали, порекомендовав не накликивать лишние неприятности и ориентироваться по ситуации, если уж они начнутся. Ане тогда показалось, что Ника перегнул палку – она была всецело на стороне возмущённой до глубины души Тины. Ребёнком она её уж никак не воспринимала, и мысли от чего-то ограждать будущую дочь у Ани не возникало. Она считала Тину совершенно равной.
Но, разумеется, иногда на принцессу Авелилона по тому или иному поводу всё же находила досада. Например, если накануне до глубокой ночи она развлекала мелкую вреднющую сестрёнку, пытаясь наладить с ней дипломатические отношения, и даже положила на алтарь этого подвига ценные дары в виде гордости своего детства – масштабного Подводного мира из бумаги, над которым корпела многие годы; а потом до четырёх часов утра читала вслух будущей дочери Булгакова, отвлекаясь на её сражение с компьютерными злодеями. Если всё было так – не очень-то приятно проснуться от настырного щёлканья клавиш.
Аню разбудило именно это. И чувствовала она себя почему-то так, будто накануне впервые напилась водки, причём приговорила по меньшей мере ящик. Аня с мукой уткнулась в подушку и застонала.
– Кто здесь? – шевельнув похожим на наждачку языком, поинтересовалась она на всякий случай. Голос прозвучал тускло.
– Я, – откликнулась из-за шкафа-перегородки Тина.
– Здорово, – прохрипела страдалица. – Который час? Почему ты в моей комнате и мешаешь спать?
– Уже десять. Мне нужен компьютер.