Осколки чести
Шрифт:
— Верно.
Форкосиган стянул ботинок и носок, и Корделия заставила его поместить ногу под быструю струю водопада. Она сполоснула его боевой нож и быстрым глубоким надрезом вскрыла страшно распухшую рану. У Форкосигана побелели губы, но он не шелохнулся и не издал ни звука. Зато Корделия вздрогнула от ужаса. Из разреза хлынули кровь и гной, вынося странные зловонные сгустки, вмиг смытые потоком. Корделия постаралась не думать о новых микробах, попавших в рану из-за этой процедуры. Придется обойтись временными мерами.
Она смазала рану явно неэффективной антибиотической мазью и заклеила ее остатками
— Вроде полегчало. — Но он споткнулся и чуть не упал, едва попробовал идти. — Ладно, — пробормотал он. — Теперь пора. — Он торжественно извлек последнюю таблетку болеутоляющего и еще какую-то маленькую голубую пилюлю, проглотил их и выбросил пустую аптечку. Корделия машинально подняла ее, затем сообразила, что положить ее некуда, и украдкой снова отбросила в сторонку.
— Эти штуки действуют великолепно, — объяснил Форкосиган, — но когда эффект кончается, ты падаешь, словно марионетка с обрезанными ниточками. Теперь у меня есть часов шестнадцать.
И действительно, к тому времени, когда они разделались с плитками полевого рациона и подготовили Дюбауэра к дневному переходу, барраярец не только выглядел вполне нормально, но и казался вполне отдохнувшим, свежим и полным энергии. Никто из них не упомянул о ночном разговоре.
Они сделали большой крюк, огибая гору, и к полудню вышли к изрытому кратерами западному склону. Миновав лесные заросли, перемежавшиеся открытыми участками, они вышли на крутой уступ, нависший над громадной чашеобразной впадиной — последнем напоминании о склоне горы времен древнего вулканического катаклизма. Форкосиган пополз к краю обрыва, стараясь не высовываться из высокой травы. Оставшись вместе с Корделией под прикрытием зарослей, вконец измученный Дюбауэр свернулся калачиком и уснул. Корделия посидела рядом с ним, пока его дыхание не сделалось глубоким и ровным, а затем присоединилась к Форкосигану. Барраярский офицер обозревал сквозь бинокль раскинувшийся перед ним туманный зеленый амфитеатр.
— Вон там катер. Они расположились в пещерном складе. Видите вон ту темную щель рядом с высоким водопадом? Это вход. — Он передал ей бинокль, чтобы она смогла рассмотреть все получше.
— О, оттуда кто-то выходит. При большом увеличении можно разглядеть их лица.
Форкосиган забрал у нее бинокль.
— Куделка. Он свой. Но вон тот худой тип рядом с ним — Дэробей, один из шпионов Раднова среди моих связистов. Запомните его лицо — вы должны знать, когда нельзя высовываться.
Корделия размышляла, было ли это приподнятое настроение Форкосигана побочным эффектом стимулятора, или же некоей первобытной радостью в предвкушении схватки. Он наблюдал, считал и прикидывал, и глаза его сияли.
Вдруг он зашипел сквозь зубы, слегка напоминая при этом одного из местных хищников.
— Господи, да это ж сам Раднов! Вот уж кого бы я с радостью удавил собственными руками. Но на этот раз я смогу привлечь одного из этих министерских ребят к суду. С удовольствием понаблюдаю, как они попытаются отмазать одного из своих любимчиков от неопровержимого обвинения в мятеже. На этот раз высшее командование и Совет Графов будут на моей стороне. Нет, Раднов, ты останешься в живых — и будешь сожалеть об этом. — Оперевшись на локти, он пожирал глазами происходящее внизу.
Вдруг он замер и ухмыльнулся. —
Они отползли обратно под прикрытие деревьев. Дюбауэра на месте не было.
— О Боже! — ахнула Корделия и растерянно завертела головой, всматриваясь в заросли. — Куда он мог подеваться?
— Он не мог далеко уйти, — заверил ее Форкосиган, хотя он тоже выглядел встревоженным. Они бросились на поиски в разные стороны, углубившись в лес примерно метров на сто. «Вот идиотка! — яростно ругала себя не на шутку перепуганная Корделия. — Все твое проклятое любопытство! И куда тебя понесло…» Сделав круг, они встретились у прежнего места — нигде не обнаружилось никаких признаков исчезнувшего мичмана.
— Слушайте, сейчас у нас нет времени разыскивать его, — сказал Форкосиган. — Как только я верну себе командование, я вышлю на розыски патруль. С поисковыми сканерами они найдут его гораздо быстрее, чем мы.
Корделия подумала о хищниках, острых скалах, глубоких реках, барраярских патрульных, скорых на расправу.
— Мы столько прошли… — начала она.
— А если я не получу обратно командование, ни один из вас не выживет.
Волей- неволей вняв доводам рассудка, Корделия позволила Форкосигану опереться на ее руку. Они двинулись через лес. Когда барраярский лагерь был уже совсем близко, он приложил палец к губам.
— Идите как можно тише. Я проделал такой путь не для того, чтобы меня подстрелили собственные часовые. Так… вы заляжете вот здесь. — Он устроил ее за поваленными стволами у едва заметной тропинки, протоптанной сквозь невысокие заросли.
— А вы не хотите просто постучать в парадную дверь?
— Нет.
— Почему? Ведь вы сказали, что этот ваш Готтиан вполне надежен.
— Потому что здесь что-то не так. Не знаю, зачем сюда прибыл этот отряд. — Поразмыслив, он отдал ей парализатор. — Если вам придется воспользоваться оружием, то пусть у вас будет такое, которое вы можете применить. Заряда хватит еще на один-два выстрела. Эта тропинка соединяет два поста, и рано или поздно здесь кто-нибудь появится. Не высовывайтесь, пока я не позову вас.
Он снял с пояса ножны с ножом и затаился по другую сторону тропы. Они прождали четверть часа, потом еще столько же… Лес словно дремал, нежась в мягком, теплом тумане.
Но вот на тропе послышался шорох шагов по опавшей листве. Корделия застыла, пытаясь одновременно разглядеть идущего сквозь заросли и не высовывать головы из укрытия. Смутный силуэт в идеальном барраярском камуфляже оказался высоким седовласым офицером. Когда тот прошел мимо, Форкосиган поднялся из своего укрытия, словно восстав из могилы.
— Корабик, — произнес он негромко, но с подлинно искренней теплотой в голосе. Он стоял и ждал, скрестив руки и улыбаясь.
Готтиан стремительно развернулся на месте, одновременно выхватывая из кобуры нейробластер. Через секунду на лице его отразилось изумление.
— Эйрел! Разведгруппа доложила, что бетанцы убили тебя, — и он шагнул, но не вперед, как ожидала Корделия по интонации Форкосигана, а назад. Бластер по-прежнему оставался у него в руке, будто он забыл его убрать, но пальцы крепко сжимали рукоятку. Желудок Корделии ухнул вниз.