Осколки маминой любви
Шрифт:
– Сегодня так жарко на улице, – намекал Николай.
– Да это у тебя кровь горячая, мне вот почему-то холодно, –отвечала Мария.
– Возьми мою куртку. Там карамель, если хочешь, – разочарованно мычал парень.
В карманах куртки Николай хранил розовые леденцы с малиновым ликером, чтобы, покурив, сбить запах сигарет, которые покупал украдкой от отца. Нежная начинка разливалась во рту, благодаря чему карамель дарила необыкновенные вкусовые ощущения, а руки снова и снова тянулись за новой порцией. Ликер исчезал, и после каждой отправленной в рот конфеты оставался кусок леденца,
Глава 3
Лето прошло. Вырыли картошку, собрали тыквы, достали из почвы последние свеклы, – пахло сырой землей. Быстро темнело: по ночам на небе, словно на тёмно-синей скатерти, показывались крупные и мелкие, яркие и тусклые звезды, словно кто-то рассыпал манную крупу или хлебные крошки. Ночи завораживали своей таинственной непредсказуемостью. А по утрам на траве рано выступала роса.
Приближалось время разъезжаться из частных домиков по городским квартирам и возвращаться к трудовым будням. Мария и Николай жили в одном городе, но в разных его районах. Они знали, что приезжать друг к другу будет тяжело: их ждала учеба в старших классах, а затем и выпускные экзамены. Николай мечтал поступить в военное училище, а Мария – в медицинский колледж. Они прощались и обещали писать друг другу письма. Николай просил каждый день звонить ему с телефонной будки. Последний вечер перед отъездом молодые люди решили провести вместе, впрочем, они всё лето делили вечера, наполненные сладостными поцелуями, долгим молчанием и нежными прикосновениями чувственных рук.
– Я хочу тебя, – подавляя в себе страстные порывы овладеть девушкой, произнёс Николай.
– Коля, не надо.
– Да ё-моё, все мои друзья уже давно не девственники, только я один, как дебил какой-то! Я что, не в твоем вкусе? Давай попробуем, а? Ну, что ты, как малолетка? Ты же моя девушка, вдруг мы до следующего лета не увидимся.
Жаркое безудержное дыхание и бешеный стук сердца Николая отчетливо слышались в пустой бане чужого заброшенного дома, куда ребята забрались, чтобы уединиться. Светлана разрешила дочери побыть на улице до одиннадцати, но время уже давно перевалило за полночь.
– Нет, Коля! Мне пора идти, ты же знаешь.
– Останься еще чуть-чуть, ну пожалуйста-а-а-а! – томно уговаривал Николай.
– Нет. Ты меня проводишь, или я сама?
– Маш, я так устал… Ты ведь дойдешь сама, да? Знаю, что обещал твоей маме доставить тебя в целости и сохранности, но, блин, у меня ноги подкашиваются, честное пионерское, клянусь сердцем матери, ну или что нужно сказать, сама придумай, – в речи Николая послышались нотки раздражения.
Он потерял интерес и начал зевать.
– Коль, а ты пионером-то был? – ухмыльнулась Мария, уже успевшая по уши влюбиться. – До встречи. Я дойду сама, конечно.
Они ещё раз горячо поцеловались на прощание и разошлись каждый по своим летним домикам. Николай по возвращению быстро уснул, а Мария полночи обдумывала очередную провинность перед матерью, которая не спала, поджидая дочь у двери.
– Ей Богу, тебя надо пару раз хорошенько избить, чтоб ты научилась уважать своих родителей и понимать, что они устают за весь день! Во сколько тебе велено
Ударив дочь кулаком по спине, разъяренная и вымотанная за день Светлана направилась в спальню, где тут же захрапела, уснув рядом с мужем, который всё слышал, но не вмешивался.
Привыкание к городским будням прошло быстро. Мария и ее брат прилежно учились в государственной школе. Девушка каждый вечер звонила Николаю, как и обещала. Вот только он как-то изменился: всё чаще старался разговаривать на тему интима, и если Мария уклонялась от этих разговоров, безучастно молчал, как будто и не держал телефонную трубку возле своего уха, занимаясь посторонними делами. Переживая недосказанность в отношениях, Мария стала хуже учиться и не могла сосредоточиться ни на чём другом.
После уроков Николай, присев на корточки во дворе чужого дома, украдкой курил сигарету, сжимая и пряча её длинными пальцами, чтоб красное пятно уголька не выдавало его. Он обсуждал со школьными друзьями то, что очень интересно парням его возраста.
– Колян, вот сам подумай, зачем тебе тёлка, которая живет в другом районе города? Здесь своих баб, которые дадут, валом! Твоя не дает и не сосет ничего, кроме леденцов. Зачем она тебе? Давно бы уже пора лезть в мокрую! – парень по кличке Чёрный, мнением которого Николай дорожил, грубо загоготал.
– Даст она! Сама ко мне в баню завалилась, я аж охренел!
– Да ну!?
– Отвечаю.
– На что спорим, что не даст?
– Тут спорить не о чем, пацаны. Даст она мне. Всё.
В это время на другом конце города Мария направлялась в кухню, где Светлана готовила, судя по изумительному аромату, мясной суп.
– Мама, я должна тебе что-то сказать, – осторожно промолвила расстроенная Мария. Ее мать, отвлеченная от кухонных дел, тяжело взглянула на дочь. Не получив ответа, девушка продолжила, – Кажется, я встретила свою вторую половину.
Мария сосредоточилась, ожидая реакции матери, украдкой надеясь на то, что разговор с ней будет похож на душевную беседу близких подруг.
– Верю. В шестнадцать лет ты встретила «вторую половину», – Светлана сжала в ниточку тонкие губы и вытаращила глаза, – тебе в университет поступать, дура! Готовиться к экзаменам, учиться, а не любовью голову забивать! Твоя мать, между прочим, тоже еще не старуха! Могла бы гулять и жить в своё удовольствие, но я вместо этого пашу, как видишь. Стою с красной мордой на рынке и в жару, и в мороз, чтоб вас с братом одеть и накормить. Ты только о себе думаешь, о своих прихотях и любОвях, – Светлана нарочно сделала ударение на втором слоге и скривила лицо. Затем она вытерла руки и серьезно посмотрела на дочь.
– Ты что, беременна?
– Нет, мам. Просто Коля… меня… хочет.
– Ещё этого не хватало.
Светлана выглядела так, словно в её голове поселился рой диких пчёл. Имя «Коля» для неё теперь представлялось чем-то вроде нашатыря, который льют на вату и подсовывают под ноздри готовому потерять сознание. Светлана и врагу не пожелала бы испытать страх казаться слишком откровенной, уязвимой или испорченной, но она интуитивно чувствовала, что дочери угрожает опасность, только не знала, как её избежать.