Осколки неба, или Подлинная история "Битлз"
Шрифт:
– Есть только одно «но», – продолжала Линда.
– Какое?
– Наша настоящая фамилия – Эпштейны.
Пол обомлел.
– Почему ты не сказала мне об этом раньше?!
– А это что-то меняет?
– В смысле тебя, конечно, нет. А вот в смысле менеджерства – кардинально! Когда я скажу, что твой отец – Эпштейн, никто и спорить не будет!
Но радость Пола оказалась преждевременной. Стоило ему лишь заикнуться о Ли Истмане и назвать его настоящую фамилию, как Джон саркастически рассмеялся:
– Ты что же, Макка, думаешь, для успеха дела достаточно обзавестись
16
Как бы там ни было, Пол прекрасно понимал, что марка «Битлз» – главное, чего они достигли за эти годы. И они обязаны подтверждать свою репутацию «великих» новыми дисками и фильмами. Особенно хорошо было бы хоть изредка давать публичные концерты... Но он сознавал и то, что при нынешних отношениях в группе все это почти невозможно. Единственным человеком, на кого он мог положиться всецело, или кого он хотя бы мог уговорить, был безотказный Ринго. И Пол пригласил его к себе.
– Вафли? – сказал он скорее утвердительно, чем вопросительно и посмотрел на Линду, ожидавшую распоряжений в дверях.
– Можно, – Ринго робко пожал плечами.
Пол кивнул Линде, и та, эффектно покачивая бедрами, отправилась на кухню.
Ринго, сам того не желая, причмокнул:
– Кралю ты себе отхватил, что надо!
– Я долго искал, – сказал Пол, делая вид, что услышал в его словах только одобрение. – Ну что, поговорим?
– Поговорим, – согласился Ринго.
– А о чем? – Пол выжидательно смотрел на него.
– Вот и я все думаю, о чем?
– А ты не догадался?
– Догадался, – мрачно признался Ринго.
– Да? – удивился Пол. – И о чем же?
– Ты будешь учить меня играть на барабанах.
Пол помолчал, обдумывая услышанное, потом спросил:
– А ты не умеешь?
– Ну... – протянул Ринго. – Не знаю... – При этом он думал, что правильнее: заявить, что он самый лучший в мире барабанщик или с благодарностью выслушать поучения Пола, которыми тот в последнее время выводил из себя Джона и, в особенности, Джорджа.
В гостиную вплыла Линда:
– Ну как вы тут? – она поставила на стол вазу с вафлями и строго посмотрела на Пола. – Ты ему уже все рассказал?
– Почти, – ответил Пол. – Мы славно поболтали.
– Ну вот и хорошо, – сказала Линда и стала разливать ананасовый сок. – А у меня тоже есть о чем поговорить с тобой, Ричи. Правда ли, что ты хочешь заниматься дизайном мебели?
– Да, вообще-то... А откуда ты знаешь?
– Пишут, пишут... Тебе не кажется, что этот дом требует совсем иного подхода к интерьеру? Мнится мне, – она величественно подняла голову и плавным жестом обвела комнату, – все тут должно быть совсем по-иному. Стены нужно украсить гобеленами и прелестными картинами, в углах должны стоять напольные вазы с цветами, а мебель должна быть темной и изысканной. Не правда ли?
– Угу, – согласился Ринго с набитым вафлями ртом.
– Я же говорила, Пол, что Ричи – единственный из вас, кто обладает настоящим художественным вкусом...
Тут из кухни просочился запах подгорающего теста и Линда, всплеснув руками, покинула
– Хватит жрать! Ты что, вафель никогда не ел?!
Ринго утвердительно помотал головой, но на всякий случай положил недоеденную вафлю обратно в вазу.
– Ты сюда вафли жрать пришел?! – напирал Пол.
– А зачем еще? – пролепетал Ринго.
– За тем! – передразнил его Пол. – Посоветоваться надо. Меня никто не хочет слушать. Предложение такое. Ты в «Битлз» становишься главным. Я говорю тебе, что нужно, а ты уже разговариваешь с Джоном и Джорджем. Тебя послушают.
– Меня? – усомнился Ринго.
– Тебя, тебя!.. Вот, например: пора дать живой концерт.
– Живой? – не поверил своим ушам Ринго. – Не-е, они не согласятся. Играем-то мы дерьмово. По сравнению с Джимми Хендриксом или Джефом Беком мы просто школьники...
– Да ты... – начал Пол, но закончить не успел. Вновь появилась Линда с ворохом вафель.
– Немного подгорели, – сообщила она. – Но только с одного конца. Если немного недоедать, даже вкуснее. – Пол недобро смотрел на нее. – Так вот, – продолжала она, не замечая его взгляда, и присела за столик. – А в зале, посередине, должна стоять античная скульптура. Или еще лучше – фонтанчик. Например, писающий мальчик...
– Или срущая девочка! – злобно рявкнул Пол. – Ты нам дашь поговорить, в конце концов, или нет?!
– Ну ладно, ребята, – Линда с виноватым видом поднялась. – У меня еще дел полно...
– Значит, не хочешь быть главным? – обернулся Пол к Ринго. – Тогда давай, хотя бы договоримся, что ты меня поддержишь.
– В чем?
– Мы должны записать новый альбом. И выступить с концертом. А все это будет сниматься на пленку, и получится фильм. Ты – за?
Ринго задумался. Потом сказал:
– А когда я был против?
Как ни странно, со стороны Джона и Джорджа идеи Пола не встретили серьезных возражений. Возможно, сказались и предварительные намеки Ринго. В принципе, можно было пойти по давно накатанному пути: записывать то, что есть и отдавать материал на «доводку» Мартину. Но задача была другой. Потом они все это должны были суметь сыграть вживую. И впервые для работы был приглашен пятый. Черный клавишник Билли Престон, которого «Битлз» знали еще по «Звезде».
Сначала решили, что запись будет производиться в той же студии, что и всегда. Но Пол заявил, что «кухня» никому не будет интересна. «Битлз» – это сказка. И все в этом фильме должно выглядеть сказочно. И оборудование из «E.M.I.» перевезли в просторный, устланный коврами павильон киностудии. За его аренду приходилось платить, поэтому «Битлз» привозили туда утром, в наиболее дешевое время.
Все они давно уже отвыкли вставать в такую рань и чувствовали себя отвратительно. Вокруг них суетились толпы техников, операторов и гримеров... Сверкали софиты, катались кинокамеры... Режиссер Линдси-Хогг или какой-нибудь его помощник могли в любую минуту остановить работу криком: «Стоп, стоп, стоп! Дубль третий!» Сочинять и записывать музыку в таких условиях было просто невозможно.