Осколки небесной синевы
Шрифт:
– Меня тут бесит все!
– тихо жаловалась она матери, косясь на задремавших соседок.
– Руська, ну не маленькая, потерпи уж. Раз так получилось, придется пока тут полежать.
– Тупо получилось! Дурацкая ямка!
– Никто не застрахован.
– Кира Леонидовна не говорила избитые фразы про «сама виновата» и «я же предупреждала». Потому что понимала увлечение дочери и не хотела сейчас делать ей еще хуже. Все уже произошло, к чему расстраивать человека еще сильнее?
Кира Леонидовна просидела
– Приготовлю сейчас мужчинам нашим поесть.
– она поцеловала насупленную дочь, у которой опять разболелась нога.
– И приеду к тебе. Не скучай, не ворчи и помни, что все будет хорошо. А операция нужна, раз врач сказал.
Руслана только закатила глаза, понимая, что спорить бессмысленно. День в больнице сделали ее чуть раздражительной и капризной. Девушке не нравилось неподвижно лежать, не нравился специфический больничный запах, присутствие посторонних людей, ее бесила собственная беспомощность. И то, что обезболивающие не убирали боль полностью.
Отправив Арине, Дане и Гельке сообщения с просьбами выкрасть ее отсюда в ближайшее время, Руслана закрыла глаза и постаралась поспать. Но мешали соседки по палате, болтавшие по телефону и между собой. Девушка продолжала лежать, стиснув зубы и все стараясь понять, в чем она так согрешила, за что ей в наказание теперь приходится валяться здесь, а не смеяться с приятелями, в ожидании прыжка.
Еще и погода за окном совсем испортилась: в стекло то и дело ударяли капли дождя вперемешку с первым снегом.
Опять скрипнула дверь, и резко замолчали соседки. Уверенная, что пришел врач, Руслана со вздохом открыла глаза.
На пороге стоял Кай. В белом халате, накинутом на плечи, поверх черного джемпера.
– Добрый день, - парень оглядел палату, остановил взгляд на Руслане. Та дернулась так, что зашипела от резкой боли, спицей пронзившей ногу.
– Сейчас тихий час.
– единственной, что смогла произнести.
– Мне пришлось задушить охранника, чтобы пробраться сюда.
– сообщил Кай, на что соседки едва слышно хихикнули, и решили деликатно не обращать внимание на такого интересного молодого человека. Хотя украдкой все равно косились и гадали, кем приходится Руслане этот парень с такими необычными глазами.
А тот присел на край кровати и тихо произнес.
– Это тебе.
– и протянул планшет.
– Закачал туда все твои любимые фильмы и сериалы, лежи и наслаждайся. И вот, ананасовый сок и булочки, вы тут наверняка вечером чай пьете все вместе.
– О!
– Руслана вдохнула запах корицы, долетевший до нее из бумажного пакета, поставленного Каем на тумбочку.
– Серьезно, как ты сюда прошел? Здесь порядки строгие.
– У Кирилла много знакомых.
– ответил Кай.
– в том числе и здесь. Так что это было не слишком сложно.
Они
– Ну давай, скажи то, что хочешь. Типа ты же говорил, что это опасно и все такое.
Она почти хотела, чтобы он сказал что-нибудь подобное. Тогда бы с чистой совестью выгнала его, потому что иначе появлялось другое желание. Обнять парня и поплакаться на дурацкую ситуацию.
Алексея Романовича принесло в самый неподходящий момент.
– Руслана, - он увидел Кая, сначала нахмурился, а потом махнул рукой, - а, понял, кто вы. Но лучше выйдите пока, мне надо обсудить кое-какие моменты перед операцией.
– Конечно.
– парень встал, словно случайно коснувшись пальцами руки девушки. Та опять вздрогнула и, чтобы отвести внимание от этого, довольно громко произнесла.
– Алексей Романович, а вот после операции...когда я смогу начать снова прыгать с парашютом?
Мужчина вздохнул и покачал головой.
– Боюсь, что отныне прыжки для вас под большим вопросом.
– В смысле?
– Руслана едва не покрутила пальцем у виска по поводу подобной абсурдности.
– Понятно, что я не стану прыгать со сломанной ногой, но она же срастется.
– Конечно. Но все будет зависеть от многих факторов. Пока не могу предсказать. Но были случаи, когда человек больше не мог прыгать.
Кай передумал уходить и как-то незаметно подвинулся ближе к Руслане. Та не заметила, все еще осознавая обрушившуюся на нее новость. Что значит прыжки под вопросом? Это же глупо! Это все равно, что сказать рыбе - не факт, что будете дальше плавать.
– Если нельзя будет прыгать из-за того, что мне в ногу поставят железку, то я от операции отказываюсь.
– При чем здесь это?
– поморщился врач.
– Руслана, я так понимаю, опыта у вас в прыжках много. Так вспомните противопоказания. Любые переломы ног, тазовых костей и вообще нижней части уже автоматически накладывают запрет на прыжки в течении долгого времени, а желательно навсегда. В противном случае у вас повышаются риски повторного перелома. Хотите, чтобы мы в следующий раз вашу ногу по кусочкам собирали?
Руслана покачала головой, поджав губы. Она хотела верить, что продолжит прыгать. Ну глупо же! Из-за какого-то перелома перечеркнуть главное хобби своей жизни. Главную отдушину в серой прозе реальности.
«Все равно продолжу прыгать», - пропищала упрямая мысль. Она помогла Руслане не разразиться продолжительной истерикой, а вполне вежливо выслушать рассказ Алексея Романовича о том, как будет завтра проходить операция и ответить на некоторые вопросы. Но врач тоже был не дурак. Уходя, он негромко, так, чтобы не слышали соседки по палате, проговорил: