Осколки недоброго века
Шрифт:
Сам Рожественский приказывал Иессену эфир покуда не глушить, всё с тем же заделом – пусть супостат говорит вдоволь, лишь бы выманить!
Японские разведчики беспрепятственно транслировали сообщения, общаясь с мощными базовыми станциями. Тем не менее от Иессена сообщения легко прорывались на приёмники «Аскольда», наконец в 11:30 выдав коротким, заранее обусловленным кодом сигнал, лишь подтверждающий появление главных сил противника.
Началось!
Затем последовало более подробное донесение с примерным перечислением вымпелов, классификаций кораблей, координатами, курсом.
Предполагая очевидный выход главных сил противника из Сасебо, Рожественский именно от этой конфигурации строил свои планы.
Японская эскадра появилась от Симоносеки.
– Шесть вымпелов броненосные крейсера, – чётко докладывал флаг-офицер, – отдельными отрядами бронепалубники – ещё пять или шесть вымпелов. И неизменная свора миноносцев на подхвате.
– Всех собрали, – проронил Игнациус.
– Кроме броненосцев, – поправил Коломейцев.
– Очевидно, – Рожественский сместился к карте. – Где сейчас Иессен?
– Вот тут, – указал «флажок», – почти в середине линии «Симоносеки – Фусан». Камимура двигается от метрополии с намерением отрезать Иессена от западных румбов.
– Иессен…
– Намерен прорваться на соединение с «Аскольдом» и «Богатырём». Рейценштейн уже спешит навстречу.
– Поспешим и мы, – с тихой решительностью проговорил адмирал.
На кораблях били «боевую тревогу»!
Положение не стало сомнительным. Заранее обнаружив сильные дымы, Иессен мигом просчитал ситуацию, бросив отряд на зюйд-вест, намереваясь проскользнуть мимо Цусимы. Конечно, рискуя быть прижатым к островам.
Всё шло к тому, что боя на параллельном схождении не избежать.
Можно сказать, что столь чаянная операция входила в главное действо… первой фазы.
Камимура Хиконодзё был совершенно уверен в своих силах и успехе.
Ещё бы! Двенадцать кораблей против четырёх! Более чем достаточно, чтобы показать гайдзинам, что Ниппон не позволит творить безобразия близ её берегов и тем более военных баз.
Разведчики правильно опознали характерно высокий в средней части борт «Осляби» – недоброненосец шёл концевым.
«Россия» и «Громобой» равноценны «эльсвикским» одноклассникам, за мелкими различиями. Снарядов «крейсерского калибра» японский адмирал опасался адекватно – не больше, не меньше, чем оно того стоило! «Паллада» априори выступала самым уязвимым звеном в русской колонне.
Несмотря на некоторые оговорки технического характера, Камимура считал боевой потенциал даже шести своих броненосных крейсеров выше, чем у сборной набэ русских [61] .
Ещё издалека вниманием сигнальщиков и флагманских офицеров было сделано замечание о боевом камуфляже врага. Кто-то метко подметил, что раскраска нанесена по одному лекалу:
61
Набэ – блюдо в японской кухне, похожее на солянку.
– С шестидесяти кабельтовых они, как и все
На мостике флагманского «Идзумо» дружно рассмеялись.
И всё же спешный ремонт машин вкупе с низкими мореходными качествами на высокой волне дали о себе знать – японская броненосная колонна развивала ход лишь ненамного больший, нежели противник.
Начали сдавать «Якумо» и «Ивате». Остальным пришлось равняться на них.
Если бы не пересекающийся (режущий) под острым углом курс, то намерение Камимуры встать в линию и обрушить на врага бортовые залпы оказалось бы под вопросом. А так – это было только делом времени.
Камимура шёпотом молил богов унять волны, впрочем, прекрасно понимая, что утихни ветер, само море успокоится не скоро. И не успокоится оно – барометр редко врал. Как бы не было хуже…
Что же касается низкого расположения артиллерии среднего калибра на японских крейсерах – это принималось как неизбежная неприятная данность. С этим ничего нельзя было поделать, через это надо пройти, пропустив через себя и вовне себя.
Атаковать, невзирая на все технические или же природные препоны, пронести все эти тяготы на своих плечах… и победить!
«И тогда… И может быть, тогда на земле предков в нашу честь воздвигнут храмы!»
Пока же с дальней дистанции начали взаимную пристрелку – «головной» флагман с вражеским «концевым».
Затем подключились остальные.
Появились первые накрытия и попадания. Обоюдные.
Воздух наполнился грохотом пальбы, воем снарядов, запахом кордита.
«Ослябя» неожиданно клал снаряды очень метко – ещё с дистанции пятьдесят кабельтовых поразил «Идзумо», бронебойный снаряд нанёс серьёзные разрушения, образовав пробоину в борту. Выше ватерлинии, но крутой волной воду неизменно захлёстывало, что вынудило на время даже прекратить преследование, сбавив ход, устраняя поступление забортной воды. Эта пробоина ещё даст о себе знать.
Поступил доклад от внимательных, ведущих учёт офицеров – «Россия» в весе залпа имеет большие калибры, чем заявлено в справочниках. Та же картина подмечалась за стрельбой «Громобоя».
Вице-адмирал отмахнулся, посчитав ошибкой наблюдателей. Да и что это может в корне изменить?
«Кассаги», «Такасаго» паспортные двадцать два узла не набирали, зарываясь носами во встречную волну, но всё же обошли вражеский кильватер, начиная пристреливаться к головной «Палладе».
Русские, стараясь нивелировать острое курсовое схождение, весьма сомнительно отжимались к Цусиме… что начинало нравиться Камимуре всё больше и больше. Плотоядно облизнув пересохшие губы, он радостно ощерился:
– А мы вполне сможем прижать этих трусливых зайцев к суше!
На мостике снова послышался смех, потонувший в рёве ударившего в воду снаряда.
– Накрытие, – с деланым равнодушием констатировал вице-адмирал, стряхивая с мундира морские капли.
Лаконичное донесение, полученное беспроводным телеграфом от коменданта порта Такесики с Цусимы, прозвучало, как гром среди ясного неба: «Южный пост наблюдения заметил два корабля с зюйд-вест. По всем признакам военные! Камуфлированные!»