Осколки Прошлого

Лавригин Андрей Романович

...знаем 17 слоев подпространства, - вещала Диана, - И вот что удивительно, во всех них присутствует, так называемая, псиэнергия. Характеризующие ее константы - постоянная Фридриха, число Тортена и пси-квантовая композиция - изменяются лишь в пределах погрешности наших приборов.

Напомню, все остальные физические константы, характеризующие поля нашей Вселенной, изменяются чрезвычайно сильно, вплоть до нелепых, с нашей точки зрения, значений. Отрицательная гравитационная постоянная в четвертом слое, тому пример.

С одной стороны,

это нам на руку - мы можем защищаться от условий слоев с помощью кристаллов... которые абсолютно нормально в них функционируют... и без особых проблем исследовать миры, лежащие в этих слоях. С другой стороны это поднимает вопрос о всеобъемленности пси-энергии как таковой. Если ее законы не изменяются в подпространствах, значит стоит пересмотреть наши взгляды на устройство вселенной и признать, что ее основы - вовсе не те, что нам казалось раньше. Сейчас, я попробую кратко изложить теорию разрабатываемую Институтом Физики Пространства последние полгода.

– Скромничает, это практически чисто ее теория - расслышал я, шепот мужчины рядом со мной.

Дальше мне слушать не хватало знаний - Диана сыпала терминами в таком невообразимом порядке и сочетании, что у меня ум за разум заходил.

Однако, кое-что я понимал - она в основном вела речь о модели Вселенной с учетом предполагаемого бесконечного количества подпространств, а также о возможном начале и причинах создания такой конструкции.

В зале в это время стояла немая тишина - здесь в основном собрались специалисты, и случайных людей было мало - таких было сразу заметно по скучающему или ушедшему в себя взгляду.

Те, кто понимал Диану, большую часть времени кивали на некоторые ее реплики. Но иногда, то тут, то там поднималась голова и смотрела на нее так, будто она несла полную чушь. Я предсказал, что после того как Диана закончит, здесь начнется такая говорильня, что дай Бог до завтра они закончат.

Диана завершила свою лекцию пессимистично:

– К сожалению, многие положения теории мы сейчас не можем проверить. Единственный инструмент...
– на последнем слове Диана на секунду замешкалась, - Единственный кристалл, с помощью которого мы можем пробраться в другие слои, сейчас находится за пределами Барьера. А новые... мы вырастим не раньше чем через полтора года. Так что исследования подпространств сейчас находятся в ступоре, и большей частью мы обрабатывают материал, полученный до отлета "Пилигрима". Нам остается только строить теории и ждать.

Как я и предсказывал, когда она закончила, на уши встали практически все. Псиэфир просто разорвало от обилия молний между участниками обсуждения. Было похоже, будто я попал в центр грозы. При этом в лектории стояла относительная тишина, лишь изредка нарушаемая восклицаниями вроде: "Какого черта?!", или "Я 600 лет занимаюсь физикой, а вы мне тут...". Так что мы с Лил поспешили уйти.

... Лил повела меня на следующую лекцию, которую рекомендовал Вим. Я не очень любил социологию, да и вообще гуманитарные науки. Но

Лил была неумолима:

– Тебе будет полезно. Я тебе про этот период рассказывала только вкратце. Подробно он дальше в программе... Но Вим уверил меня...

И она потащила меня, сквозь надоевшую уже толпу к зданию "Социологии".

Атмосфера здесь была совсем другая. Залы скромнее, людей гораздо меньше, разговоры спокойнее, тише... Но заумней и нудней во сто крат:

– ... приказ КСПР о дополнительном наборе смежников...

– ...реформа образования в долгосрочной перспективе послужила отягчающим фактором для развития...

– ... из-за преодоления Барьера сейчас разворачивают программу поиска новых социоников. Для их обучения, возвращают из отставки...

Лил покосилась на последнего говорящего, и даже замедлила было шаг, но потом снова целеустремленно потянула меня вперед.

Я бы соврал, если сказал, что понимаю, о чем вся эта болтовня.

С другой стороны... Время, которое я обязан был провести на этом празднике жизни, потихоньку истекало и мне, в общем, почти все равно куда идти. Единственное что надо было успеть по-настоящему - это посетить музей современного искусства.

Мы миновали множество аудиторий... "Докосмическая эпоха", "Начало Империи", "Серая Эпоха" и так далее по все периодам истории. Дальше были видны: "Начало постБарьерной Эпохи", "Закрытая Эпоха", "Открытое Время"...

Именно туда мы и стремились, обходя многочисленных прохожих, и группы толкающую свою историко-социологическую заумь.

Но до конца мы не дошли - около двери с надписью "Черный Миллениум" мы опять повстречали Вима. На этот раз он был без своего сына и разговаривал с высоким стариком со всклоченными волосами.

– ... потому что период Возрождения это заблуждение, - говорил старик, - Комитет привил чрезвычайное самомнение людям, вместо, того, чтобы помочь людям сделать синтез. И именно поэтому я расширяю период Великой Депрессии до начала Венерианской Чумы и утверждаю, что именно он был самым опасным периодом в истории человечества. Но в школьной программе Депрессии уделяют преступно мало внимания, больше акцентируясь на Венерианской чуме. Да, конечно, разрушение инфраструктуры и биосферы, гибель миллионов людей - это серьезное событие. Но почему-то никто не видит того, что Чума послужила лекарством - целительной пощечиной для погрязшей в истеричном самомнении цивилизации.

Этот старик, не смотря на всю энергию, которую он излучал, все-таки больше походил на историка. Может быть, дело в его общем выражении лица, а может быть просто из-за черной туники, его легко было представить в пыльном архиве, окруженного со всех сторон папирусом и древними фолиантами. Только его энергичные, резкие движения заставляли сомневаться в этом впечатлении. И в этом - он очень походил на Вима.

– Не слишком ли ты категоричен? Последние отголоски Депрессии затухли за двести лет до Чумы...
– сказал Вим.