Осколки Прошлого
Шрифт:
Мысли путались. Они болезненно роились в голове, словно стая обезумевших пчел.
– И меня... Тоже на особый учет?
– Артур, ты похоже превратно все понял. Соционики - не делают марионеток из людей. Они лишь помогают ребенку, или взрослому, в сложной для них ситуаций. Представь, что тебя бы отправили в обычную школу и попытались отдать тебя в какую-нибудь семью. Для тебя это было бы настоящим шоком, и неизвестно во что бы это могло вылиться. Но Вим тебя хорошо понял. И вместо этого тебе помогли построить этот дом в стороне
Я смотрел Стиву прямо в глаза и не видел в них фальши.
И я думал. Думал. Стив не отвлекал меня. Да я и не замечал его.
Я почему-то больше думал о Лил, чем о себе. Вся ее жизнь прошла среди людей старше ее минимум на триста лет. Чувствовала ли она себя маленькой и глупой среди них, не смотря на свой, приличный по древним меркам, возраст? Чувствовала ли себя одинокой? Только в тринадцать она увидела первых детей в своей жизни. И лет в двадцать могла общаться с семилетними. Но о чем можно было с ними разговаривать? С обеих сторон ее окружала гигантская пропасть. Недосягаемые триста лет с одной стороны и одинаково далекие от нее семилетние дети.
Как странно... И мы были в этом чем-то похожи, только мое одиночество проистекало из совсем других источников. По крайней мере, я мог общаться со сверстниками - Грег вытащил меня из стазиса, как раз в начале этого Цикла.
Только сейчас я начал понимать, почему она так странно себя вела. Не так, как ведут себя взрослые люди. В ней очень много оставалось от ребенка. Такого, каким ее воспринимало большинство окружающих людей.
Я вдруг понял, почему меня свели именно с Лил. Ведь она была подопечной Вима, того соционика который нашел и меня.
– Вы хотели, чтобы мы помогли друг другу?
Я спросил совершенно невпопад, но Стив меня понял.
– Да, Вим размышлял именно таким образом. В свое время, Лил очень много с ним общалась, и увлеклась психологией, пусть это и не было ее основной специальностью. Поэтому Вим и доверил ей тебя. Для Лил это было очень ответственной задачей. А серьезная ответственность - первый шаг на пути к взрослому сознанию. Плюс к тому, когда кого-то учишь, поневоле глубже задумываешься над вещами, которые сам же и преподаешь. А она учила тебя быть свободнее в обществе. Вы чем-то были с ней похожи, и ей легче было найти с тобой общий язык.
Я снова впал в задумчивое состояние.
– А почему именно вы мне все это рассказываете? Целый Главнокомандующий и по такому пустяковому поводу, - спросил я после долгой паузы.
– Я курирую Департамент со стороны Армии и принимаю самое активное участие в его жизни. В свое время соционикам приходилось вести настоящие боевые действия, и потому они проходят обучение и у нас.
– Это мало что объясняет.
Стив вздохнул.
– Потом что, это не единственная вещь,
По спине пробежал неприятный холодок.
– Артур, мы знаем, что произошло с тобой, пока ты был в коме. Мы видели все. Пещеру Альвандера, события на Венере... Все что видел ты - видели мы. И даже немного больше.
Я окаменел. А Стив вдруг встал со стула, подошел ко мне и протянул невзрачный медальон. Аккуратная и ровная стальная пластинка, и грубо вплавленный в нее неровный прозрачный кристалл. Внутри него неспешно мигала тонкая яркая искорка.
– Полагаю, это твое.
Это был тот самый медальон - медальон моей матери.
Я взял его из рук, молча встал, подошел к своему рабочему столу, и бросил в ящик, где в беспорядке лежали мои звуковые кристаллы. С грохотом захлопнул его, и остался стоять, до боли в костяшках сжимая столешницу. Вдали за окном, мерно покачивали ветвями деревья под дуновением ветра.
За спиной раздался спокойный голос Стива:
– Извини нас, за то, что мы скрывали все до этого момента. Мы решили, что тебе стоит дать время, чтобы подумать обо всем, разобраться. Без давления и расспросов со стороны.
Я развернулся лицом к Стиву:
– И почему же вы решили сказать об этом сейчас?
– Оставлять главного инициатора проекта "Хронос" в неведении, мне показалось не очень красивым.
Я на мгновение прикрыл глаза. Ко мне вдруг вернулось то самое состояние меланхолии, которое преследовало меня всю неделю.
– Ну... Рассказывайте, - просто сказал я и уселся прям на стол.
Стив, не спрашивая разрешения, притянул к себе стул на котором сидел раньше - тот мерно прошелестел по моему ковру - и уселся на него. Спина прямая, внимательные глаза смотрят прямо на меня и источают стальное спокойствие. Вояка...
– Давай, сначала я тебя спрошу кое о чем.
Я покачал, свешанными со стола ногами, пошаркав носками по полу, и молча кивнул.
– Как ты умудрился взорвать кристалл?
– Взорвать?
– Да. По эмообразам очевидцев, там, будто бомба взорвалась.
Ну... Логично, если подумать.
– Я вижу псиэфир. Когда я понял, что не могу разорвать связь с кристаллом, то попытался перенастроить все потоки энергии от меня в один единственный узел, чтобы сломать всю внутреннюю структуру кристалла.
– Примерно так мы и полагали. Попозже, скинь мне мыслеобраз того, как ты видел этот процесс. Как ты знаешь, этот кристалл был недоделан, и поэтому совершенно бесполезен. Получилась просто красивая вещица. Единственное на что он был способен - это накапливать в себе эмофон внешнего мира. Контур недоделан и замкнут, поэтому и получилось нечто вроде эмокристалла. За все время своего существования он накопил не так уж много информации, и в основном содержал в себе образ сильных эмоциональных потрясений людей, находившихся вокруг него.