Осколки системы
Шрифт:
Благо, на глубину логики и стратегического планирования никто из их оставшихся в живых и на свободе соперников заведомо не претендовал. Тем не менее, единственная неожиданность, каковая с ними дальше произошла, ждала их уже непосредственно на ступенях, ведущих к главному входу в монументальное сооружение, над которым гордо красовалась надпись неведомого языка. Как услужливо подсказала мимоходом Кара, та самая. Про то, кому же сия юдоль скорби посвящена.
А неожиданностью этой был Дружина. Нет, он не выпрыгнул из очередной засады, не набросился на спутников. Ничего такого! Он вообще не проявлял агрессии. Просто
На осторожно приблизившихся к нему и рассредоточившихся вокруг пришельцев он даже внимания не обратил до тех пор, пока Кара его не окликнула. Только после этого он поднял голову и произнес:
– А, Кара. Дошли значит. Как вы вообще сюда попали, а? Хотя похрену. Сегодня просто день гостей какой-то.
– Федь, ты чего?
– с ноткой удивления поинтересовалась Яга.
– Чего-то ты сам на себя не похож. Опять в голове непорядок?
– А я, по-твоему, должен только все вокруг крушить и вот это вот?
– расстроено прогудел Дружина невпопад.
– Могу. Так и планировал на самом деле. И даже попробовал, как помнишь. Только вот мои старания никому не нужны. Вы же за Сапфиром? Так он там внутри, двигайте, разбирайтесь. А я здесь посижу. Дерьмо. Одно дерьмо.
– Эка тебя разобрало-то. Только видишь, мы тебя просто так оставить здесь не можем, - вмешался Курт.
– Тут, кто не с нами, тот против нас!
– Я не стану вмешиваться если вы меня не тронете. У Сережи совсем чердак дождь не держит. Он хотел чтобы я, по его примеру, в водичку нырнул пока она еще осталась. А я же вижу, что с ним стало, ну и отказал. Мне своей дури девать некуда, Кара знает, вон. Так он с тех пор на меня даже не глядит, словно я место пустое...
Как вас система Дрона засекла я ему сказал, что надо идти разбираться, а он мне в ответ, мол, я ему нахрен не нужен, бесполезный червяк. И ребята почти все сгинули. Хреново все получилось.
Ты, Кара права была тогда, не надо было этого ботаника щемить. Я ведь как лучше хотел, чтобы и команда, и, правда, дела всякие, знаменитым стать! А теперь все накрылось какой-то херней. Короче идите и сами с ним решайте. Я не Коля, я терпеть не буду. Ох... Туман в башке.
Кара на этот монолог закатила глаза, вздохнула, кивнула Курту даже, пойдем, мол. Уже почти отворачиваться начала и тут неожиданно бросила в Дружину комок своей пепельной силы так, что того накрыло серым облаком и придавило к земле. Ровно как в первую встречу с Куртом, в переулке!
– Что?
– посмотрела она серьезно и с вызовом на немного ошарашенных такой резкостью Курта и Ольгу.
– Ты натурально предлагаешь его просто так тут оставить? Пес его знает на, что его в следующий момент переклинит! Вы не в курсе, но он же, реали, псих. Не как Сапфир, но и не из тихих. Голоса слышит всякие. Короче, я тебе обещала, что беру Дружину на себя? Я и взяла. Да не дергайтесь, ни хрена ему не будет! Это болезненно, но не смертельно. Поваляется пока тут. Потом подберем.
Курт переглянулся с Ольгой и вынужденно кивнул:
– Хорошо, хотя о необходимости согласовывать действия мы говорим с тобой уже в который раз. Чувствую себя воспитателем в младшей школе. Выдвигаемся.
Кара
Курт последовал за ней, на ходу прикидывая, как же эту расписную красотень они будут открывать? Тягловой силы равной Дружине у них с собой не было.
К счастью оказалось, что строители сооружения были людьми хоть и до предела любящими пафос, что воплотилось как в самих возносящихся ввысь стрельчатых створках ворот, так и во всей нависающей громаде храма, украшенного с низу до верху какими-то барельефами, статуями и прочей лепниной, каковая на деле, как подозревал Курт, могла быть и вовсе даже резьбой по камню. С них станется.
Но, так же неведомые мастера оказались не чужды и практичности, сделав, видимо для не столь уж важных каждодневных посетителей, небольшую калитку прямо в одной из створок. Через нее-то спутники внутрь и проникли, оказавшись безо всякого предбанника прямо в основной зале.
И если Кара здесь уже бывала, то оставшимся двоим ее попутчикам с это стороны Храм Двенадцати Великих Грешников открылся впервые. Во всем своем суровом великолепии!
Часть четвертая, глава шестая
Что нас определяет
Если снаружи здание храма выглядело устремленным ввысь, нависающим, заменой той, срезанной скалы, основание которой было использовано под постройку, намекало на головокружительные своды внутреннего помещения, то внутри главный зал скорее разочаровывал в этом отношении.
Вместо уносящихся вверх легких, ажурных конструкций помещение представляло собою некую скругленную полость в форме половинки апельсина, разрезанного поперек, где разделение долек было оформлено в виде тринадцати выступающих силовых ребер каркаса, поддерживающих высокие, но все же сильно не дотягивающие до внешних масштабов храма, потолки.
И, соответственно, двенадцать ниш, меж этими силовыми элементами, скрывались в полутьме, поблескивая оттуда, выполненными каждая в своей образной гамме оттенков, сценами росписи. Тринадцатую нишу занимала входная группа, в углублении которой и оказывались по умолчанию все вошедшие внутрь.
Полутьму, укутывающую стены, создавали колонны подпирающие ребра жесткости примерно в первой их трети снизу и образовывающие идущую кругом вдоль стен галерею. Внутри же кольца этих колонн монолитный камень пола был выбран несколькими ступенями по всей окружности, образуя и завершаясь главной площадкой, а заодно и главным же источником света здесь, поскольку окон композиция сия архитектурная не предусматривала совершенно.
В роли источника освещения выступали сияющие и вовсю фонящие аномальной энергией круглые чаши бассейнов, располагающиеся явно сообразно своим секторам, малым кругом, однако не смыкаясь меж собой и оставляя место для пустого пространства в самом центре.
С внутренней стороны этих чаш высилось то, что Кара когда-то в разговоре обозначила как статуи у фонтанов.
По большому счету, именование «статуи» можно было бы назвать преувеличением. По крайней мере, с точки зрения остановившегося чтобы поподробнее изучить открывшуюся картину Курта.