Осколки судеб
Шрифт:
Ильза задумчиво сказала:
– Люди вроде меня, пострадавшие от фашизма, привыкли думать, что самая страшная угроза исходит от крайне правых. В левых же, вне зависимости от их деяний, видели людей, приверженных идеалам, более благородных что ли. Но все же террор – это террор, и смерть – это смерть, не важно, кто за этим стоит.
– Невольно задаешься вопросом, что заставило такого человека пойти на это.
Ильза все так же задумчиво продолжала:
– У меня есть друзья в Моссаде – а израильская разведка, говорят, одна из самых эффективных в мире – от них я слышала разрозненные сведения о том, что кто-то в Италии,
– И ты думаешь, что это тот самый человек?
– Не исключено. Это очень даже возможно.
– Похоже на первоклассный шпионский роман. Давай сразу посмотрим газету.
Произошло нечто любопытное. На первой странице газеты была помещена фотография Мартильини, весьма озадачившая Пола. Ему показалось, что где-то он уже видел это лицо. Он внимательно рассматривал фотографию, пытаясь вспомнить. Мартильини знал, что его снимают, поэтому губы его улыбались, но глаза все равно остались холодными. И эти глаза поражали. Где же он видел такие глаза?
– Что ты так внимательно рассматриваешь? – спросила Ильза, заглядывая ему через плечо.
– Ничего. Просто читаю, – ответил он, не желая делиться с ней неожиданно пришедшей ему в голову мыслью: Джордан.
Он похож на Джордана, думал Пол, но это же абсурд. Я видел Джордана пару раз у Мег. Не мог я его запомнить настолько хорошо, да и зачем мне? К тому же меня тошнит при мысли о нем и его «игре» с Айрис.
В последующие несколько дней в каждом очередном номере газеты сообщались новые, всё более поразительные сведения о погибшем. Он объездил весь мир, налаживая связи между ливийцами и японцами, Советами и Кубой; покупал оружие, предоставлял убежище террористам, финансировал лагеря по подготовке террористических групп в самых разных странах – от Праги до Бейрута и Кубы. Он знал всех крупнейших лидеров – от Хабаша до Че Гевары и Кастро; побывал в Южной Америке, где ознакомился с тактикой и методами борьбы тупомаросов, которые, кстати, как сообщила Ильза, поддерживали связь с палестинцами.
– Ты знал об этом?
– Откуда мне знать? Как выясняется, многие другие, кому полагалось бы об этом знать, тоже ничего не знали. Оказывается, в 1966 году Мартильини ездил в Гавану, на тот конгресс, на котором произошло объединение международного рабочего и студенческого движения.
– ФАТХ тоже был там представлен, – заметила Ильза.
– И при всем том этот ублюдок жил жизнью миллиардера.
Газеты и журналы с восторгом, не упуская ни одной детали, описывали огромное богатство Мартильини: поместье в Лихтенштейне, этом рае для налогоплательщиков, дом в швейцарских Альпах, особняк на юге Испании и великолепную виллу на озере Гарда с гаражом, полным «роллс-ройсов», пляжем, яхтой, великолепными садами и озером с лебедями, тоже являвшемся его собственностью. Он очень любил лебедей.
Пол отложил журнал.
«Он очень любил лебедей».
Где-то когда-то он слышал эту фразу. Где? Кто мог очень любить лебедей?
– Странная штука – память, – сказал он. – Ты уверен, что что-то знаешь, какое-то воспоминание мелькает у тебя в голове и кажется, ты вот-вот поймешь,
– А что ты хочешь вспомнить?
– Что-то связанное с лебедями. Что же такое я хочу о них вспомнить?
– Ума не приложу, что бы это могло быть. Но потом это всплывет. Так всегда бывает.
– Да, возможно, посреди ночи.
– Только, пожалуйста, не буди меня, когда это случится.
– Обещаю. Да и в любом случае это скорее всего какой-то пустяк.
Спустя несколько дней Пол под влиянием неизвестно откуда взявшегося импульса предложил Ильзе:
– Ты не хотела бы поехать на озеро Гарда посмотреть на виллу Мартильини?
Ильза восприняла предложение без энтузиазма.
– Да тебя к ней и близко не подпустят, пока не закончено расследование.
– Мы просто проедем мимо. Мне хочется взглянуть на нее.
– Что за глупое любопытство.
– Пусть будет глупое любопытство. Но проехаться по красивым дорогам не так уж плохо.
– Ну ладно, поедем. Но я все равно думаю, что это глупо.
Вскоре «феррари» уже несся в восточном направлении. В Бреши они сделали остановку, так как подошло время ланча. Ильза, ненавидевшая ходить по магазинам, решила, что пора все-таки купить подарки друзьям в Израиле. Пол обошел вместе с ней несколько фешенебельных магазинов, где иностранные туристы и итальянцы на отдыхе покупали шелковые и кожаные вещи и дорогие безделушки. Точно зная, что ей нужно, Ильза быстро и решительно выбрала шарфы и перчатки, а Пол, чувствуя себя несчастным, стоял рядом, не смея задать вертевшийся на языке вопрос: «Когда ты уезжаешь?» – потому что не хотел услышать ответ.
Затем они продолжили свой путь и вскоре съехали с основного шоссе и углубились в район, застроенный виллами.
Прошло полчаса, а они все ехали мимо каменных стен и запертых железных ворот.
– Ты хоть представляешь, куда ехать? – спросила Ильза.
Он понимал, что ей стала надоедать поездка, которую она считала его капризом. Возможно, это действительно был глупый каприз, а возможно, и нет. Ему по-прежнему не давало покоя какое-то воспоминание, какой-то вопрос, оставшийся без ответа. С нарочитой уверенностью он сказал:
– Я очень хорошо знаю, куда ехать. Название деревни упоминалось в одной из газет.
И они снова поехали по еще более узким, более извилистым, тихим затененным дорогам, где воздух был напоен ароматом апельсиновых и лимонных деревьев, и опять мимо потянулись каменные стены с железными воротами, за которыми в глубине садов мелькали дома.
– Должно быть, это здесь, – сказал наконец Пол.
Четыре или пять машин стояли вдоль дороги. У ворот, на которых висел огромный замок, собралась группа людей, пытавшихся высмотреть хоть что-то на подъездной аллее.
– Любители достопримечательностей, – заметил Пол, вылезая из машины.
– Как и мы, – фыркнула Ильза.
Какой-то мужчина спорил на ломаном итальянском с другим мужчиной, судя по всему, привратником, кричавшим с порога небольшого каменного дома, расположенного за оградой.
– Нет, нет, я повторяю, вход воспрещен. Можете спорить хоть целый день, все равно я вас не впущу.
– Нужно проехать дальше, – сказал Пол. Проехав еще несколько ярдов, он снова остановил машину и вышел.
– Пол, это же бессмысленно, – уверяла Ильза.