Осколки (Трилогия)
Шрифт:
Она не спешила верить моим словам, видно, в силу возраста, приближающегося годам к девятнадцати, уже понимала: не все, что слетает с губ, нужно ловить ушами, однако же слегка расправила плечи, неосознанно испытывая гордость: ну как же, ее считает привлекательной человек, прибывший из лучших краев.
– Ой, да ну вас! Лучше скажите, на стол что принести?
– К завтраку? Разве здесь каждый кушает по отдельности?
Девушка, тем временем уверенно приступившая к взбиванию сенника, кивнула:
– Так уж заведено: хозяева с собой никого кушать не зовут.
Ну, не зовут, так не зовут. Хотя именно за принятием
Шани, выбравшаяся из-под кровати прямо в облако травяной трухи, громко чихнула. Селянка взвизгнула от неожиданности, но увидев, что напугавшее ее создание – всего лишь кошка, серая, пушистая и очаровательная, всплеснула руками:
– Откуда ж такое чудо?
– Приехала вместе со мной.
Девушка удивленно хлопнула ресницами. Да, странноватое поведение для горожанина, да еще столичного жителя, не спорю. Но у моей собеседницы оказалось наготове правдоподобное объяснение любых чудачеств гостя. Правда, объяснение это появилось на свет с легкой руки Мэтта, было распространено молодым хозяином поместья и меня не слишком радовало:
– А вы… всамделишный шут?
– Конечно нет, красавица! Я шут игрушечный. Видела на ярмарке кукольников, что разыгрывают представления? Так вот, меня тоже, как куклу, шелком перевязывают и за руки-ноги дергают, а я тогда народ веселю. Хочешь поискать следы от шнуров?
А вот это предложение девушка поняла очень точно, зарумянилась и захихикала, пряча рот под ладошкой:
– Будет вам… А то еще смотрите: соглашусь да как найду!
– Уверен, поиски не окажутся трудными! А в случае чего я подсоблю!
Она отвернулась, справилась со смехом, потом заметила почти серьезно:
– Вот вы добрый, сразу видно. А те, что до вас приехали, злые. Прям волки.
Злые? Мэтт, Бэр и Хок? Ну да, они имели право слегка злиться на мою скромную персону, но… В словах селянки меня насторожило совсем иное.
– Волки?
Я переспросил не просто так. Всех волков, с которыми мне довелось быть знакомым, пусть и оборотней, никогда нельзя было назвать злыми. Хмурыми, мрачными, сердитыми, отчаянными, одержимыми, оскорбленными – сколько угодно. Но злость как таковая… Да и там, где я бывал, о волках чаще говорили «опасные», «безжалостные», но не «злые».
Девушка подтвердила:
– Ну да. У нас всем известно, что самый злой зверь – волк.
У «них». Местные легенды? Надо послушать.
– Вот что, красавица… Давай-ка присядем да побеседуем. Расскажешь мне про волков, про хозяев, про себя, если надумаешь. Согласна?
Она оглянулась вокруг.
– А куда присядем-то?
– Да хоть на кровать!
Еще один игривый смешок. Пришлось поклясться:
– Близкое знакомство ненадолго отложим, я все же только с дороги, не осмотрелся, не отдохнул. Вот сил наберусь, тогда и…
Она недоверчиво качнула головой:
– Да уж сил у вас много, не отнекивайтесь! Только с лица немного спали, так что нужно будет покушать, и поплотнее.
С лица спал? Неделя на рыбных супах, к тому же под Вуалью, не прошла даром. Сколько мне еще прятаться от мира? Надеюсь, не слишком долго, иначе простая кормежка уже не поможет легко и просто исправить положение.
Я сел на кровать, селянка расположилась рядом, Шани, как и всякая кошка, не терпящая, чтобы важные события, будь то действия или разговоры, проходили без ее участия, тоже вспрыгнула на
– А можно погладить?
Я изучил выражение кошачьей мордочки и уверенно заявил:
– Даже нужно!
Сильные пальчики тут же утонули в пушистой шерсти, а пока кошка урчит от удовольствия, можно заняться и полезным делом: расспросами.
– Прежде скажи, как тебя зовут, красавица?
– Родители Галитой нарекли, только все меня Лита кличут.
– Хорошо звучит. А мое имя Джерон. Будем знакомы!
Девушка торжественно кивнула и вернулась к ненадолго оставленной теме разговора:
– Так что вы про волков знать хотите?
– Ты сказала, они злые. Почему?
– Был здесь случай. – Она чуть погрустнела. – Я сама не помню, мне мама рассказывала. У хозяина Лигмуна из всех детей одна дочка была. Красивая, добрая, тихая, такую всякий бы в жены взял. Только благородным не до любви, им приданое подавай, вот и жила она непросватанной, пока… Нашелся какой-то парень, не из местных, правда, да не из богатых. Любовь между ними началась, говорят, сильная да ласковая. Отец-то вроде и не прочь был, но и со свадьбой не торопил, хотя надо уж было… А потом беда случилась. Девушку волки убили. Да сгрызли подчистую, только голову нетронутой оставили. Хозяин Лигмун с горя чуть не помешался, всех серых тварей в округе своими руками перебил, а что проку? Дочку-то чужими смертями не вернешь. С тех пор ни одного волка в наших местах не видели, но в леса люди без нужды заходить боятся, говорят, там бродят призраки зверей, что несчастный отец убил, да еще злее они стали, чем при жизни были.
История и в самом деле печальная. Причем возникает вопрос:
– Dou Лигмун сказал, что молодой человек по имени Нирмун – его внук. Но если у Лигмуна была только дочь, значит…
Лита терпеливо пояснила:
– Ее сынок и есть. До свадьбы родила, да и свадьба случиться не успела… Но внук законный, не сомневайтесь! На матушку свою сильно похож, только глаза чужие.
Глаза, видимо, отцовские. Кстати об отце:
– А тот парень? Куда он делся?
– Кто ж знает? Но был тут, когда его любимую хоронили. Мать рассказывала: мрачнее тучи стоял, и хоть черный как смоль раньше был, а виски вмиг снегом покрылись и глаза потухли. Хозяин ему тогда остаться не предложил, не в себе он был, хозяин-то. А парень и настаивать не стал. Посмотрел только на сына и ушел. С тех пор его и не видели. Да и тех, кто помнит все это, мало осталось.
Я бы предпочел не хранить подобные воспоминания, тем более годы спустя они обрастут красочными подробностями, за частоколом которых истинная история будет почти не видна. Но для селян любые яркие события, хоть радостные, хоть грустные, заслуживают чести быть запечатленными в памяти:
– Зато твои дети и дети их детей будут передавать друг другу историю про злых волков.
– И будут! – горячо подтвердила девушка. – Нельзя такое забывать!
В здешней округе не любят волков… Плохая новость для Киана. Впрочем, это уже не моя забота, а Ксаррона – пусть сам защищает своего слугу, благо располагает широчайшими возможностями и способен навести морок любой сложности на всех живых существ в пределах видимости и далеко за ней. Проще говоря, что кузену будет угодно, именно то люди увидят, услышат, попробуют на зуб и ощупают.