Осколки (Трилогия)

Иванова Вероника Евгеньевна

– Миррима, – услужливо подсказывает писарь.

Благодарно киваю и продолжаю плести кружево оправдания:

– Так вот, и госпожа Миррима по причине юности и избытка сил излишне торопилась на встречу с кем-то, а поскольку в разгар дня ваш чудесный город наполнен людьми, нет ничего удивительного в том, что некоторые из них могут не успевать вовремя освобождать дорогу. К тому же я совсем недавно в Мираке и не успел еще изучить город настолько хорошо, чтобы избегать причинения неудобств его коренным и весьма уважаемым жителям… Госпожа столкнулась со мной, только

и всего. Высказав пожелание, в частности, чтобы я впредь был более внимательным.

Комендант хмыкнул, видимо, представив себе, в каких выражениях мне было сделано замечание.

– А вы?

– Я всего лишь позволил себе заметить, что передвижение юной госпожи по городским улицам без сопровождения чревато опасностями. Собственно, теперь вижу: мои слова оказались пророческими…

Не успеваю закончить фразу, а откуда-то сбоку сразу же доносится гневное:

– Ты еще тогда задумал ее увести!

Поворачиваю голову в сторону Вельши:

– Позвольте посоветовать вам чуть менее давать волю чувствам, иначе прилившая к вашему лицу кровь постарается найти другой выход наружу и…

– Что тебе нужно? Выкуп? Скажи, сколько и чего!

– Господин ученик, вам сейчас следовало бы молчать, – твердо прервал тираду гнома комендант. – Право вести допрос принадлежит мне, верно?

Вельши проглотил недовольство и согласно склонил голову, а я завершил ответную речь:

– Мне крайне печальны произошедшие обстоятельства, но, право, никак не могу понять, почему в неприятностях, случившихся с юной госпожой, обвиняют именно меня. Да, мы перекинулись несколькими словами, но я никоим образом не угрожал и не пытался затронуть чьи-то честь и достоинство, к тому же сразу после окончания беседы проследовал совершенно в другую сторону, нежели юная госпожа.

– Значит, вам все же было известно, куда она направилась?

Умница! Хоть внешность и простовата, но в голове у коменданта явно больше ума, чем можно предположить, заглядывая в по-детски ясные голубые глаза.

Киваю, немного недовольно, как человек, уличенный в какой-либо незначительной, но все же нехорошей малости:

– Признаться, не смог устоять и не проводить взглядом: юная госпожа, несмотря на свой горячий нрав, весьма привлекательна и…

Мозолистые кулаки Вельши побелели на костяшках.

– Мерзавец!

– Спокойнее! – окрикнул комендант. – Обвиняемый не сказал еще ничего непристойного или преступного.

– Прошу прощения, но насколько могу судить, я нахожусь здесь по настоянию этого господина? – уточняю, искоса поглядывая на багроволицего обвинителя. – Позвольте спросить, с каких пор словам добропорядочного человека верят меньше, чем наветам безбородого гнома?

На сей раз мой низкорослый противник не стал сыпать руганью, а просто кинулся в атаку, чтобы… Остановиться за три шага до меня. По той причине, что навершие посоха плотно и настойчиво уперлось в гномий кадык: сославшись на немощность, я упросил оставить палку при мне, и стражники, верно оценив возможности задержанного, то бишь явную неспособность упокоить трех вооруженных людей, удовлетворили мою просьбу.

– Вы

проявляете неуважение не только ко мне, милейший, но и к господину коменданту, который, уверен…

– Господин ученик, извольте выйти за дверь!

Когда гном исполнил приказ, хозяин Мирака покинул свое место и подошел ко мне. Не настолько близко, впрочем, чтобы оказаться на расстоянии удара.

– Итак, вы утверждаете, что не причастны к исчезновению госпожи Мирримы?

– Совершенно верно.

– Но тем не менее ее видели покидающей город в сопровождении человека, который во время злополучной беседы находился рядом с вами. И вы обращались к нему, как к знакомому… Что скажете?

А действительно, что? Правду? Попробую.

– Человек по имени Марек и в самом деле мне знаком. Но объяснение простое: мы служим одному господину. О причинах же тех или иных поступков этого человека я судить не могу.

Комендант настороженно прищурился:

– А кто ваш господин?

– Я совсем недавно нанялся на службу и не успел узнать того, что могло бы представить для вас интерес.

– Но имя-то у него есть?

Самый трудный вопрос. Все, что мне известно, это…

Хлопнула дверь.

– Прошу прощения за опоздание, господин комендант.

Вместе с вошедшим в кабинет ворвались обрывки недавно рассеянной волшбы и целые вихри Силы, мастерски удерживаемой не в пределах тела, а в периметре влияния. Нас почтил своим явлением маг.

Немолодой, но и не дряхлый: чуть больше сорока прожитых лет, подтянутая, немного суховатая фигура, коротко стриженные пепельные кудри, лицо довольно гладкое, лишь с небольшими россыпями морщинок в уголках глаз, но, как и у всех чародействующих личностей, излишне бледное, что представляло собой особенную странность ввиду начавшегося лета.

– Dou Транис, вы как раз вовремя! – оживился допрошающий. – Ваше присутствие весьма кстати.

Испугался палочки? Зря. Но разумеется, в компании с магом будет безопаснее. Всем нам, потому что я не рискну более тормошить серебряные иглы и удовольствуюсь тем, что имею. То бишь ограниченной подвижностью и неумолимо тающими силами. А вот обращение… Оно больше принято в столице и среди околостоличных жителей, а не в глухой провинции. Означает ли почтительное «dou» принадлежность мага к высокопоставленным персонам? Впрочем, если он без стука заходит к самому коменданту, чином наделен не маленьким. Кто-то вроде советника? Возможно. Хотя зачем гадать? Сейчас все станет ясно и так.

– Вам что-то требовалось от меня? – осведомился маг, проводя беглое прощупывание окружающего меня пространства.

Умело действует, ничего не скажешь: касания легкие и быстрые, язычки чар возвращаются к своему творцу, доставляя полученные сведения, и тут же снова покидают личный периметр чародея. Пять заходов, и заклинание сворачивается в клубок до будущих надобностей.

– Видите ли, мне необходимо задать обвиняемому ряд вопросов и… я хочу получить на них правдивые ответы, а в этом мне как раз необходима ваша помощь.