Осколки великой мечты
Шрифт:
– Ну, давайте валите, – сказал им ласково.
Те сели в машину и уехали.
– Что они тут поставили? – робко спросила мужа Вера.
Баргузинов после водки был настроен благодушно. Снизошел до объяснения:
– Эта аппаратура засекает звонки из автомата. Чем дольше с ними говоришь – тем точнее засекает. Так что теперь твоя задача – подольше держать на проводе тех засранцев. Будут теперь тебе звонить – тяни разговор. Отвечай им. Заведи с ними беседу. Если точно определишь,
Вера покорно кивнула.
Однако назавтра была суббота, и звонков с угрозами не раздалось. Баргузинов остался дома, и злоумышленники будто знали это. А может, и вправду знали?
Вечером Баргузинов предложил (что с ним случалось совсем нечасто) поехать в город, развеяться. «В клуб «Арлекино» сходим, покушаем…»
Вера отказалась. Она не могла представить себе, что оставит Василька в особняке одного, даже на попечении Антонины Елисеевны. Ей вообще было страшно выходить из дома.
Баргузинов психанул. Запустил хрустальный бокал с виски в стену. Вера заплакала, ушла наверх к себе.
Из своей спальни тревожно прислушивалась, не заведется ли мотор джипа. Но, слава богу, Баргузинов в одиночку все-таки не уехал. Не бросил их.
Ночь Вероника опять провела без сна. Ворочалась. Думала. Прислушивалась к ровному дыханию Василька. Слушала гул самолетов, улетающих из Шереметьева-2 в дальние страны…
В понедельник Баргузинов уехал на работу – или куда он там каждый день уезжал?
Вероника вместе с маленьким Васечкой опять осталась наедине с телефоном. Бродила по комнатам, невыспавшаяся, злая. Через силу занималась хозяйством. Василек словно чувствовал ее состояние, капризничал, плакал.
Телефон не звонил. Шантажисты будто бы знали, что на них расставлены сети.
А под вечер в поле близ особняка снова приехал давешний джип. И опять Вероника с ужасом наблюдала в окно, как вышедшие из него мужчины осматривают местность, показывают пальцами на особняк. Она так растерялась, что даже не сразу позвонила Баргузинову.
Тот приехал, злой, хмурый, – и опять поздно. Люди на джипе уже убрались.
За ужином Вероника неожиданно для себя расплакалась.
– Я не могу так больше!.. – сквозь слезы причитала она. – Я не могу здесь жить!.. Ванечка, ну сделай что-нибудь!..
Больше всего на свете ей теперь хотелось уехать, скрыться, запрятаться. Исчезнуть вместе с Васечкой. Убежать куда-нибудь далеко-далеко.
Бросить к черту особняк, ставший ее тюрьмой. Оставить разлаписто лежащую рядом, под боком, азиатскую, бандитскую Москву.
Улететь к черту из своей странной и страшной страны. Унестись на крыльях тех самых ночных самолетов,
– Ваня… – бормотала она сквозь слезы, чуть ли не впервые называя Баргузинова не по фамилии, а по имени. – Ванечка… Давай уедем… Давай уедем куда-нибудь за границу… Как Зойка… И будем жить там… Спокойно…
– Уедем – и что? – жестко спросил Баргузинов.
– Как что?.. Будем жить… Тихо, мирно…
– Да? И ты пойдешь мыть посуду? А я – работать на заправке? Вместе с неграми?
– Но у нас же с тобой есть деньги…
Слезы ее высохли. Начинался деловой разговор.
– Деньги? – презрительно усмехнулся Баргузинов. – Сколько у тебя в заначке?
– Три тысячи… Долларов…
– Разве ж это деньги!..
– А у тебя? – робко спросила она.
Баргузинов снизошел до ответа:
– Все мои деньги – в деле. Оттуда их хер просто так вынешь.
– Можно продать особняк…
– Особняк, говоришь? Мой особняк?.. Ну да, продадим – и купим на эти деньги трехкомнатную квартиру где-нибудь в Вашингтоне.
– Ну и пусть…
– Нет, не пусть! – взорвался Баргузинов. – Не пусть!.. Насчет свалить из совка – это я не против. Хорошо. Давай отсюда свалим! Но кому мы там, за границей, нужны? Кому мы нужны – без денег-то?.. Нищие эмигранты, «сами мы неместные», живем на пособие… Нет, дорогуша моя!..
Баргузинов встал, прошелся по гостиной. Отчего-то казалось, что он ждал этого разговора.
– Уехать отсюда – идея здравая, – продолжил он. – Но канать из России надо – с деньгами. Поняла – с деньгами!.. Чтобы больше никогда ни тебе, ни мне, ни Ваське твоему – не работать!.. И ни в чем не нуждаться!..
– Я… я, честно говоря, думала, что мы богаты…
– Да, мы богаты. По сравнению с пенсионеркой из Тулы. А рядом с американцем – тьфу, голь!..
– Ну так давай эти деньги… Давай их заработаем… Мы же сделали это уже один раз… И ты, и я… Значит, у нас и еще раз получится…
– Заработаем? Ха!.. Миллион долларов ты не заработаешь.
– Ну так давай украдем, – улыбаясь сквозь слезы, произнесла Вера.
Баргузинов криво усмехнулся. Веронике вдруг на секунду показалось, что ему не просто понравились ее слова. Похоже было, что Баргузинов сам подводил ее к этой мысли.
– Ну… – Он усмехнулся и впервые за время разговора твердо посмотрел в глаза Веронике: – Давай украдем.
– Укради, – серьезно сказала она. Баргузинов поморщился. – Или, – поправилась она, – давай украдем вместе.