Осколки времени
Шрифт:
– В комнате, запертой на семь засовов, - напомнила Клиа.
– Он или она, должно быть, давным-давно куда-нибудь перенеслись, как это делаешь ты.
– Ни разу не слышал про некроманта, способного это сделать, - отвечал Теро. – Он, скорее, при достаточной силе и навыках, наслал сюда дра’горгоса. И всё же…. – Теро снова прикрыл глаза. – Я не улавливаю никаких следов оного, при том, что ощущение разрушительной магии очень сильно.
– Бреччия, пусть этого филина снимут отсюда и сожгут с почестями, - приказала Клиа.
– Что ж, полагаю, здесь мы успели увидеть достаточно.
Указания наставника Мика воспринял чрезвычайно серьёзно. Как только Теро уехал, он разыскал хозяина повозки, в которой ехал их багаж, и договорился с ним, чтобы тот подогнал её к большому фиолетовому шатру, который выделили для них. Затем велел двум проходившим мимо солдатам выгрузить тяжеленный сундук.
– Только поосторожнее тут, – предупредил он. – Если то, что лежит внутри, поломается, Мастер Теро придёт в ярость.
– Без проблем, парень, - сказал старший солдат, вместе с напарником спуская вниз сундук и занося его в шатёр.
Потом они помогли Мике донести остальные нехитрые пожитки – пару узлов с одеждой да сумку с травами, после чего похлопали его по плечу и отправились по своим делам.
Шатёр был огромным, размером почти с гостиную в замке. Траву застелили коврами, наподобие пола. Уже наготове стояли две походные койки и умывальник, а также раскладной столик. С шестов под куполом свисали светильники - высоковато для Мики, который мог достать их, лишь забравшись на стул и встав на цыпочки. Разбирать по порядку было особо нечего, так что Мика приступил к следующему поручению - исследованию остального лагеря.
Шатёр Клиа в сине-золотую полоску был тут самым большим и выделялся её знамёнами по бокам от входа. Палатки солдат, из обычной белой парусины, были расставлены в круг, огибая открытую центральную площадку, ограниченную кухонными балаганами. Шатёр Клиа смотрел выходом на этот круг.
В центре площади было сделано несколько открытых жаровен, где на вертелах под присмотром лагерных поваров, уже жарились бараны. Рот Мики тут же наполнился слюной, а в животе заурчало. Со времени завтрака в Глубокой Гавани прошла уже уйма времени.
Он немного поболтался вокруг кухонных балаганов и вскоре какой-то упитанный молодой служка угостил его пирогом с мясом и горсткой сушёных яблок. Мика поблагодарил его и направился мимо солдатских шатров к речке, подыскивая, где бы присесть, чтобы отдать должное пище.
Он вернулся обратно к дороге, где на берегу возле лагеря возвышался огромный валун. Вскарабкавшись на него, Мика уселся, обозревая и реку, и дорогу внизу, извилисто убегавшую вдаль. Солнце на западе клонилось к горизонту, и ему представились Римини, и родители – где-то там, как раз, куда оно заходило. Дальше Орески он ещё от дома не уезжал, так что теперь ощущал лёгкий страх и тоску по дому, предоставленный сам себе в этом чужом краю, и даже без компании Учителя Теро или Алека. Вкус мясного пирога вдруг сделался не таким аппетитным.
Внезапно он услышал шум покатившегося камешка. Обернувшись, увидел худенького мальчишку, примерно одних с ним лет. Тот стоял через дорогу от него и смотрел сюда. Чумазый и грязный, в драной тунике
– Ты кто такой? – Мика слегка взбодрился, предвкушая потенциального приятеля.
Парнишка несмело на него глянул, затем перешёл дорогу, дошёл до основания валуна, и, склонив голову набок, уставился снизу на Мику. У него были карие глаза, кожа, тёмная от вечного пребывания на солнце.
– Привет. Я Мика из Римини. А тебя как зовут?
Парнишка лишь коснулся своего горла и покачал головой.
– Не можешь разговаривать? Ты что, глухонемой? – Мика прикрыл рукой рот.
Мальчик кивнул и широко улыбнулся, потом махнул Мике, чтобы слезал вниз к нему.
Мика съехал с валуна и протянул парню дольку сушёного яблока.
– По-моему, ты голодный.
Тот молча помотал головой и поманил Мику в сторону реки.
Мика хотел, было, сразу пойти, но почувствовал угрызения совести: Мастер Теро, конечно, напрямую не запретил ему покидать лагерь, лишь только сказал, что ему нельзя ехать в Меноси. Пообещав себе, что далеко не пойдёт, он отправился следом за мальчишкой.
Они немного прошлись вдоль берега, затем спустились к воде и присели на корточки. Тот парнишка принялся ворочать камни, покуда не нашёл, что искал и не ухватил это своими цепкими пальцами. Зажав в кулаке, он показал Мике что-то вроде крошечного коричневого рака. Мика, весь в восхищении, осторожно взял его двумя пальцами, посмотрел, как рак перебирает в воздухе своими мизерными клешнями. Мальчик забрал его назад и посадил в воду, а потом показал Мике, где ещё водятся всякие водяные существа. Там были и улитки, не спеша ползавшие по обросшим водорослями речным камням, и маленькие полосатые рыбки, которые не давались в руки.
Мика с мальчиком побрели вдоль берега дальше, отыскивая новых и новых раков, водяных жучков, даже пару выдр, а в тихих затонах - переливчатые бусы лягушачьей икры. Мика тоже скинул свои сапожки, завернул штаны и полез вслед за парнишкой на мелководье. Тот показал ему, как поймать рыбку прямо руками и даже съел одну, озорной улыбкой поощряя Мику повторить за ним. Мика немного поколебался, но так и не смог заставить себя сделать то же.
Расплывшись в улыбке, мальчишка зачерпнул воды и обрызгал Мику с головы до ног.
– Холодная же! – закричал Мика, но тут же сам отплатил ему той же монетой, так что вскоре они были мокрыми насквозь и радостно хохотали.
Брызгалки перешли в рукопашную на траве, и скоро Мика был таким мокрым и грязным, каким не бывал ещё в жизни. Задыхаясь от смеха, он вырвался и ринулся обратно к дороге. Пока они тут играли, день пошёл на убыль, так что Мика забеспокоился, насколько долго он тут задержался. Обернувшись в сторону, откуда они пришли, он не смог разглядеть валуна, на котором сидел. Его охватило раскаяние. Учитель Теро, конечно же, разозлится, узнав, как далеко он убрёл, хоть Мика и сам не желал этого. Ему просто было так весело, что он совсем отключился. Пора было возвращаться назад. Но тут резкий гортанный крик заставил его замереть, как вкопанный.