Осколки времени
Шрифт:
– О чем именно? – удивительно, но голос даже не дрогнул.
Взгляд Сэма стал сосредоточенным.
– Он сотрудничает с нами. Мне нужно знать, какой он человек.
С чего вдруг такие вопросы? Стас ничего не говорил о полиции, даже не ездил туда больше. Или просто ей не говорил, чтобы не волновать?
– Вы хотите сказать, как свидетель? – осторожно спросила она.
– Как внештатный сотрудник. Есть дело, в котором он может нам помочь.
Смысл сказанного дошел до нее не сразу. Значит, ничего еще не кончено.
Внутри все сжалось, стало трудно дышать. Ульяна
Почему Стас ничего ей не сказал?
– Чем я могу помочь? – через силу выдавила она.
– Просто расскажите о нем. Уверен, вы знаете его лучше, чем кто-либо.
– Он серьезный. Требовательный к себе и к другим. Во всем, за что берется, выкладывается на сто процентов. Настойчивый, упорный. Всегда добивается своего.
Ульяна рассказала о том, сколько Стасу приходится работать и чего ему стоило вырваться на самый верх. Говорила немного, но искренне: вспоминала все хорошее, начиная со дня первой встречи. Когда замолчала, воцарилась пауза. Ей уже пора было возвращаться на работу, но Ульяна не представляла, что будет там делать. Дико разболелась голова, а таблетки закончились – она обнаружила это сегодня утром, когда после совещания накрыло очередным приступом.
– Ульяна, – Сэм поймал ее взгляд, – вас что-нибудь настораживает в его поведении? Что-нибудь изменилось в последние дни?
На что он намекает? Она убрала руки под стол, сжала кулаки.
– Мы стали меньше видеться. – Ульяна не хотела язвить, но в голос невольно ворвались издевательские нотки. – Или вас что-то конкретное интересует? Так спросите прямо. Только учтите, что мы говорим о мужчине, за которого я собираюсь замуж.
– Я хочу быть уверен, что Станиславу больше ничего не угрожает. Не стоит видеть во мне врага.
– А ведете себя так, словно он главный подозреваемый.
Она достала карточку и резко поднялась.
– Извините, но я уже опаздываю.
– Подождите, – в невозмутимой мягкости его голоса было что-то гипнотическое, все произошедшее на краткий миг показалось далеким и несущественным.
Шеппард поднялся и на удивление проворно перехватил ее. Прикосновение обожгло, сердце забилось сильнее. Его ладонь была теплой, в том, как легко он сжимал ее руку, чувствовались уверенность и сила. Он провел пальцами по ее ладони к запястью – и наваждение взорвалось запертыми глубоко внутри осколками жаркого сна. Ульяна вздрогнула, отпрянула и пулей вылетела из ресторана. Она бежала, не останавливаясь и не оглядываясь, как будто на нее спустили свору собак. Только нырнув в метро, поняла, что все еще сжимает карточку, и вспомнила, что забыла оплатить обед.
Ульяна сидела на подушке, скрестив ноги по-турецки, и наблюдала за подругой. Алиса застыла в какой-то загадочной асане – не пойми сидя, не пойми лежа, лицом уткнулась в коленку вытянутой ноги, другая согнута, руки сцеплены за спиной. Когда-то и она сама пыталась изобразить что-то подобное и у нее даже получалось, но сейчас не помнила даже названий. Зато отлично помнила, как сорвалась на Сэма и сбежала
Алиса, как в замедленной съемке, вышла из позы, повернулась и внимательно посмотрела на нее:
– Ты с ним все-таки виделась. Молодчина!
– Я не хочу о нем говорить. Я вообще не хочу об этом говорить, давай просто это сделаем. Я узнаю, что у меня поехала крыша, и буду спать спокойно. Либо дома, либо в психушке.
– Одинцова, с тобой все в порядке…
Ульяна хмыкнула и изогнула бровь.
– Ну ладно, может, не все. Но ты точно не сумасшедшая. Больше того – одна из самых нормальных людей, которых я знаю.
– Пока.
Начиналось все довольно безобидно, а потом пошло по нарастающей. Если так будет продолжаться, она и правда сойдет с ума.
– Хорошо, – Алиса потянулась и поднялась, – тогда выбирай место, где тебе будет проще расслабиться.
– Как?
– Сердцем. Где в моей квартире тебе нравится больше всего?
– На кухне, – фыркнула Ульяна. – Шучу. Обожаю твой балкон.
Балкон у Алисы и правда был потрясающий – меньше, чем у них со Стасом, но гораздо светлее и уютнее: ненавязчивый медово-цветочный аромат, на стенах – сувениры, которые подруга привозила из своих просветленных путешествий, а разноцветный лоскутный ковер с кисточками напоминал ковер-самолет из диснеевского мультика про Аладдина.
– Значит, пойдем туда.
Ульяна успела только подняться, когда раздался звонок в дверь. Алиса пожала плечами и вышла в прихожую. Раздался какой-то глухой звук, жалобно звякнули нити стеклянных штор, в комнату влетел Стас.
– Ульяна, ты почему здесь?
Она потеряла дар речи. Стасу случалось переходить на командный тон, но чтобы вот так ее контролировать? Ульяна переводила растерянный взгляд с него на вошедшую Алису и обратно. Стас плотно сжал губы, глаза потемнели, а лицо пошло красными пятнами – не самый хороший знак. Подруга же скрестила руки на груди и нахмурилась, между бровей залегла глубокая складка. Исповедующая всякие эзотерические мотивы, та придерживалась мнения, что все идет своим чередом, а все, что ни делается, – к лучшему. Вывести ее из себя было практически невозможно: Алиса постигла какой-то высший уровень дзена. Так что складка между бровей – это уже очень и очень серьезно.
– А где я должна быть?
– Отец договорился насчет выездной церемонии, – рыкнул Стас. – Со своим хорошим знакомым. И уже битый час не может тебе дозвониться, чтобы устроить вашу встречу. Это вообще кому нужно – тебе или моим родителям?
Стало по-детски обидно. От слов, от тона и вообще – он отчитал ее, как учитель первоклассницу, потерявшую букварь. Ну да, не услышала телефон – потому что разговаривали, потому что из динамиков лились мантры, и что? Ей уже на час расслабиться нельзя?! Сейчас Ульяна была искренне благодарна родным за то, что отучили ее плакать еще в далеком детстве.