Осколки зеркала
Шрифт:
– Прекрасное место для темных делишек, – буркнул Жу Пень. – Напомни, братец, зачем мы вообще это делаем?
– Сам подумай. – Лю не сводил глаз с выцветшей хлипкой двери одного из домов. – Мы стащили одинаковую еду у ростовщика и Хай Зу.
– Не стащили, а нашли, – улыбнулся Малыш. – Мы чего, воры какие? И почему ты решил, что это действительно одна и та же еда?
– Вот почему. – Лю сорвал лист с ближайшего куста. – Тот хлеб заворачивали в точно такие же.
Жу Пень скривился и оглядел необъятную пущу папоротника, которая окружала руины:
– Это ни о чем не говорит, братец.
– Потерпи, Малыш. – Лю прервал наблюдения за заветной дверью и посмотрел на друга. – Мы следили за ним от его дома, и ты сам видел, как он зашел сюда. Значит, однажды должен выйти.
– Ну выйдет, и… это… дальше-то чего?
– А дальше внутрь зайдем мы.
Жу Пень обреченно вздохнул и зарылся под куст, где его не достали бы капли холодного дождя. Ожидание казалось мучительным и бесконечным. Пару раз он впадал в дрему, но Лю неизменно будил Малыша, когда тот начинал храпеть.
К вечеру небо прояснилось, и солнце стремительно покатилось к закату. Лю просидел весь день, наблюдая за тайным логовом ростовщика, но мыслями находился далеко отсюда. Он не мог перестать вспоминать Кайсин. После короткой встречи в ее комнате Лю чувствовал себя последним дураком. Запинался, заикался и больше молчал, чем говорил.
– И зачем я вообще пришел? – невольно прошептал он.
– Чего? Домой? – сквозь дрему промямлил Жу Пень.
– Спи-спи.
Лю долго не мог найти себе места и свыкнуться с мыслью, что опозорился. Но затем вспомнил ее последние перед расставанием слова: «Хотела бы увидеть тебя еще раз». И он увидит ее. Увидит и скажет то, что хотел сказать. Лю понял, что слишком засиделся и потерял всякое терпение.
– Так можно ждать бесконечно.
– Неужели ты… того… догадался! – возликовал Жу Пень и засобирался домой. – Давай найдем где-нибудь горшок супа с лапшой, иначе я совсем обессилю…
– Не спеши, – голос Лю был холоден и резок. – Мы идем туда.
– О духи…
Лю выбрался из кустов и пробежал по зарослям папоротника под прикрытием древних руин. Оказавшись возле входа, он огляделся и жестом позвал Малыша. Воры затаились, прильнув к обшарпанной поверхности двери, долго слушали, что происходит по ту сторону, но так ничего и не услышали.
– Ну, вперед! – Лю дернул дверь, но та оказалась заперта.
– Вот видишь, нас тут не ждут, – взмолился Малыш. – Давай вернемся домой.
– Подожди.
Лю оценил замок на дверях. Он выглядел внушительным и отличался от тех, какими запирали свои дома простые горожане. Почесав подбородок, он полез в сумку и сгреб в охапку горсть старых и в основном поломанных отмычек. Тонкие, ветхие, ржавые, они выглядели жалкими и бесполезными. Лю выбрал из них самые прочные и склонился над замком.
– А я тебе… это… говорил, что нужно стащить отмычки поновее, – хмыкнул Жу Пень спустя некоторое время.
– Стащить? – Лю ковырялся в замке, высунув язык. Вдруг раздался громкий щелчок, и дверь медленно приоткрылась. – Мы что, воры какие?
Малыш тяжко вздохнул:
– Вечно ты так. Пойдем, что ли?
Внутри оказалось темно. Свет вечернего
– Фу, будто лягушку потрогал. – Жу Пень с отвращением отдернул руку. – Что это за место?
– Да тише ты! – шикнул Лю. – Давай за мной.
Он первым ступил в темноту, шаг за шагом погружаясь в почти осязаемую неизвестность. У Малыша не осталось выбора, кроме как последовать за ним. Довольно быстро узкий тоннель пошел под откос и устремился куда-то вниз. На пути резко возникли ступени. От неожиданности Лю чудом устоял на ногах и не сорвался.
– Ты бы поосторожнее, – пробурчал Жу Пень. – Чего бы я сейчас… это… делал без тебя?
– Спускаемся, – скомандовал Лю.
– Говорил мне папаша, не лазь по темным подземельям на голодный желудок. – Малыш неловко ступал по скользкой лестнице, от безысходности опираясь на такие же скользкие стены.
– Он правда так говорил?
– Хе-хе, нет. Я ведь всю жизнь один прожил, а вместо папаши у меня был сварливый старик Шин Чен из хозяйства на краю города. Но будь он мне настоящим папашей, то наверняка мог так сказать!
Лю ничего не ответил. Он быстро приноровился к спуску и ускорил шаг. Очень скоро друзья потеряли счет времени, и блуждания во тьме начали казаться бесконечными. На смену лестнице пришел очередной коридор. Пол здесь покрывала вода, и каждый шаг теперь отдавался громким эхом. Где-то рядом журчал ручей и доносился плеск падающих капель. Продвижение замедлилось, а затем и вообще прекратилось. Дорога резко повернула. Вдалеке забрезжил свет огней. Послышались приглушенные разговоры.
Жу Пень присел на корточки и выглянул из-за угла.
– Чего делать-то будем, братец? – прошептал он. – Если они сюда пойдут, нам даже спрятаться-то негде.
– Назад возвращаться нельзя, – после раздумий ответил Лю. – Пойдем дальше. Только ступай аккуратно, чтобы не нашуметь.
Молча переглянувшись, они продолжили путь, медленно, почти не дыша. Каждый шорох походил на взрыв фейерверков, каждый всплеск воды уносился в темноту с гулом водопадов. Голоса становились ближе, свет ламп и факелов отчетливее. Отблески желтого цвета прыгали по неспокойной поверхности мутной воды. Иной раз казалось, что среди тины плавают не то рыбы, не то жуткие создания.
Подойдя к округлой арке, знаменовавшей выход из бесконечных тоннелей, Лю и Жу Пень укрылись в тени по обе стороны от прохода. Малыш хотел было что-то спросить, как из помещения послышался старческий голос:
– …п-после этого все будет п-почти готово, господин.
– Нужно ускориться, – ответил второй. – Обыщите усыпальницу тщательней. Ломайте стены. Найдите компас. Я ждал слишком долго.
От его голоса у Лю по спине побежали мурашки. Он был низок, холоден и тягуч, одновременно напоминал треск льда и скрежет стали и, казалось, пробирался под кожу, опутывал мысли бархатной, но жесткой паутиной. Малыш захлопал глазами и сжался как ребенок. Самому Лю захотелось куда-нибудь спрятаться, лишь бы не слышать слова этого незнакомца. Но он пересилил себя и выглянул из укрытия.