Осколки
Шрифт:
— А о чем же?
На этот раз герцог молчал долго. И в глаза не смотрел, отводил взгляд. Думал, решал и решался. А когда решился и вопрос свой задал, Рейджен едва со скамьи не упал:
— Откуда у меня эта сила?
— Простите? — сдержать удивление не вышло.
— Я не маг, — покачал головой Ирван. — И никогда им не был. Никогда. И в роду моем магов тоже не было, по крайней мере, мне о них ничего не известно. А тут… это словно наваждение какое-то, будто проклял кто.
— Когда? — подозрение зародилось в тот же миг, когда принц заговорил, но Рейджен пока не спешил
— Несколько месяцев назад. Я лег спать, и все было как обычно, а потом… словно грудь в тисках сдавило, и воздух вдруг резко закончился. А когда глаза открыл…
— Кто?
— Привидение. Фаворитка моего отца. Она умерла лет двадцать тому, еще когда он жив был. Ходили тогда слухи, что ее соперница извела. Отравила, вроде бы. Да не в том дело. Она пришла. Зачем? И почему ко мне? А потом и остальные. Призраки. И много их. Я и не всех-то знаю. Некоторые и совсем уж древние, лет триста, а то и больше, как ушли за грань. И ведь никому кроме меня они не являются. Почему? И сила… я чувствую ее. Она во мне. И… что мне делать? Как от этого избавиться?
Рейджен молчал. Кусал губы, думал. И ничего придумать не мог.
— Когда это случилось?
— Пару месяцев назад. Зимой еще, а потом вот…
— Зимой?
А перед глазами снежная равнина и поместье, окутанное черной пеленой. Лаборатория темного мага в подвале и ведьма. Она стоит перед алтарем, сжимая в руке клинок, и пытается сдержать контур. И магия вокруг… ее так много, что воздух звенит от напряжения и ощущается будто бы и не воздух это, а густой кисель, что оседает на плечи и путается в волосах. И в ноздри забивается, мешая дышать.
Сила, что вырывается на волю. И осыпающийся осколками полог. И магия гудит…
Страшно…
…и больно…
И отступить бы. Спрятаться, отойти в тень… Да нет возможности, потому что единственный, кто мог бы это остановить лежит в трех шагах без движения… и кровь… вокруг… и перед глазами расходятся цветные пятна. Впрочем нет, это сразу они были цветными, а теперь все больше черные. И воздух заканчивается…
Рейджен тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Усмехнулся. Он-то думал, что все прошло, что те события и ритуал этот проклятый и ведьма и наследнички, чтоб их, древнего рода — что все это осталось в прошлом. Кануло в небытие и больше никогда не вернется. Ан нет, поди ж ты, нет спасения от проклятого рода. Нет, и не будет. И магия эта, как проклятие, в самом-то деле.
— Что вы знаете о своих предках? — спросил он у герцога и тут же скривился. Сам понял, что за вопрос задал, да поздно было отступать.
— На что вы намекаете? — нет, Ирван АшНавар дураком не был, но и подобные намеки спустить не мог.
— На то намекаю, что в ваших жилах течет та самая кровь. И не смотрите на меня с таким подозрением. Магия, особенно эта магия, она в случайных людях не просыпается. Значит есть причина. Были в предках у вас они… те, о ком сейчас и говорить-то вслух не принято. Может через поколение, а может и больше, кто знает. Да только кровь — не водица. Она свое взяла и пробудилась.
— И что мне теперь делать? Мне не нужна эта сила! Не нужна! Да я и справляться с ней
— Я не знаю, — Рейджен покачал головой. — Во мне она проснулась тогда же. Отголоски только. Я не маг. Никогда им не был и не просил о таком. И как справиться… я не знаю.
Герцог выругался и отвернулся. А Рейджен смотрел на него и думал. Неужели тот ритуал виноват? Магия, вырвавшаяся на свободу, стала виной тому, что проклятая кровь древнего рода пробудилась? И в Рейджене ее пусть и немного было, а закипела, забурлила, рванулась на свободу, едва его самого в могилу не свела. И выплеснуть бы ее, спустить в землю, да думается ему, что не поможет. Не выйдет. Земля-то примет, земля… она все принимает, да только… без толку все.
И вот, в братце королевском тоже…
В роду АшЛарани магов не было. По крайней мере, о них никто никогда не слышал. А такое скрыть было бы сложно. Невозможно даже. Королевский род у всех на виду. И герцог с детства под надзором сотен глаз и предки его. Так что, если бы был среди них маг, о том бы уже знали.
Сложно все. Сложно и не понятно. Кристиана бы сюда. Он маг. С рождения во всем этом завязан. Эксперименты свои проводит, книжки читает, хроники древние, записи рода своего. Умный он. И если не все знает, так многое. Но выдавать друга, брата почти, Рейджен не стал. Рассказать-то он графу расскажет, а дальше… Дальше пусть все эти маги доморощенные сами разбираются. Не его это дело. Ему бы отсюда вырваться и Анну забрать. А там… там оно видно будет. Он для себя уже все решил, осталось только исполнить.
— Прикажите вознице остановиться, — тихо произнес Рейджен, но герцог его услышал. Сверкнул прозрачными глазами своими, и уже было собрался что-то сказать, но Рейджен его перебил: — Не поможет. Вы меня удержать не сможете, а вредить брату короля я не имею ни малейшего желания. Заказ выполнен, а больше нам с вами делить нечего. С магией я не помогу, сам с ней не справляюсь. Ищите потомков, тех, в ком сила эта с рождения была, кто умеет с ней управляться. А не найдете… так что ж, пусть все остается как есть.
Герцог прищурился. В нем шла борьба. Отпустить того, кто так много знает? Рискованно. А задержать как?
Рейджен решил за него. Потянулся, распахнул дверь. Вдоль обочины мелькали стволы деревьев, редкий кустарник. Прыгать рискованно, а как иначе.
— Не ищите меня, — произнес он, оборачиваясь к герцогу, — я — Ветер, меня нельзя поймать и удержать тоже.
Приземление было жестким, во время падения, он ударился плечом и подвернул ногу, но это были мелочи. Заказ выполнен, он больше ничего не должен Марату. А герцог… сам разберется.
У него же осталось впереди еще одно дело.
Марат. Но прежде, все же Анна. Сначала найти ее. Вызволить, увезти в безопасное место. Оградить от опасности.
А все остальное потом.
Еще и магия эта, будь она неладна. Сколько времени уйдет на то, чтобы взять под контроль силу, которая ему никогда не была нужна, о которой он не просил. Но в одном, Кристиан прав — оставлять все вот так нельзя. И если нет возможности избавиться от нежелательного подарка, то лучше сделать так, чтобы он приносил пользу.