Осколки
Шрифт:
Первым к Рейджену вернулся слух. Странно, разве умерев, человек может слышать топот ног и грохот упавшей двери? Крики и вой? Разве суета не должна была пройти мимо, не затронув его? Он ведь уже умер. Или еще нет?
Точно умер. И перед смертью смотрит в широко распахнутые, наполненные болью и отчаянием свои собственные глаза… или не свои? Просто похожие…
Что происходит? Зачем все это? Он просто хочет уйти…
… Уйти туда, где нет этого вымораживающего холода, где нет суеты и время остановилось…
Он все-таки умер. В тот самый миг, когда вместо собственных карих глаз, взглянул на ночное небо, усыпанное тысячами ярких искорок-звезд… всего на мгновение почувствовал аромат свежей выпечки и прогретой солнцем земли и южного ветра, запах свежескошенной травы и полевых цветов, парного молока… запах дома…
А потом все прекратилось, и он оказался в пустоте. Здесь не было боли и страха, сожаления…
Он почти смирился. Почти ушел туда, где ему был обещан покой, но что-то остановило.
Странный звук, едва различимый, на грани сознания… как шепот ветра, как звон полевых колокольчиков, что росли на пригорке за родительским домом… как пение птиц и шум дождя. Он не успел уйти. Остановился лишь на мгновение для того, чтобы в последний раз вдохнуть знакомый с детства запах.
А потом стало поздно.
Он вернулся в ту самую комнату и с удивлением смотрел на собственное тело, распростертое на полу. Тонкие линии магической фигуры, начертанной на деревянном паркете, горели слабым красноватым цветом. Расставленные по кругу свечи, ярко освещали комнату. По обе стороны от его распростертого тела стояли братья.
Рейджен нахмурился бы, если бы мог. Но его тело было там, внизу, в центре странной магической фигуры. И все, что он мог — это наблюдать за всем откуда-то сверху. Он стал бесплотной дымкой, зацепившейся за тяжелую ткань балдахина над кроватью. Вот вздрогнул Ашер, сжал кулаки Ижен.
Что они здесь делают? Как?
Чужой голос вдруг заполнил комнату. Он проникал в каждый уголок, отражался от зеркал и начищенных до блеска поверхностей, колыхал занавески на окнах…
Странно…
Наверное, это все бред. Просто видение, взбрык разгоряченного сознания, не желающего покидать этот мир и из последних сил цепляющегося за видимость жизни. Да, точно, ведь иначе, как объяснить все это?
Какова может быть причина того, что оба его старших брата находятся сейчас в той самой комнате, где и его безжизненное тело? Откуда там же взялся граф ШиДорван, наместник Пограничья?
Зачем он опускается на колени подле его распростертого тела? Для чего протягивает руку и сжимает пальцами рукоять кинжала, что все еще торчит из груди? Что происходит?
Кристиан ШиДорван одним резким движением выдернул клинок из груди Рейджена. Замахнулся и полоснул лезвием по телу недвижимого мужчины. Затем сделал точно такой же надрез у себя на груди, оставляя на смуглой гладкой коже ровный глубокий след.
Взметнулось
…он забивался в ноздри, туманил разум…
И в вязкой тишине ударом грома раздался звук:
Тук.
Тук-тук…
Забилось мертвое сердце… заструилась кровь, смешанная с магией, по венам, возвращая к жизни то, что уже было мертво…
Тук-тук-тук…
Учащался темп…
И пустота отступила. Закрутилась черным вихрем… застонала, завыла, не желая отпускать то, что уже считала своим…
Тук-тук-тук…
В себя Рейджен пришел резко. Распахнул глаза и тут же снова зажмурился от нестерпимо яркого света. Его качало, скрипел снег под колесами, всхрапнула невидимая лошадь. Он вздохнул и зашелся в кашле от резкого приступа боли. Болело все, даже волосы, даже кончики ногтей, казалось, ныли. А во рту поселилась пустыня, в песчаный бархан превратился язык… было мерзко… и больно…
С трудом повернув голову, Рейджен увидел лежащего рядом Кристиана ШиДорвана. Только это не был тот блистательный граф, бывший вице-адмирал королевского флота Шархема, красавец мужчина, по которому вздыхали все женщины Пограничья в возрасте от двенадцати лет до глубокой старости. Это был почти труп. Скелет, обтянутый пергаментной желтоватой кожей, с запавшими глазами, заострившимися чертами лица… с серыми, словно припорошенными пеплом губами…
Странное видение. И непонятное. Рейджен моргнул и снова провалился в забытье.
До самого Пограничья он приходил в себя урывками. На несколько мгновений выныривал из темноты, прислушивался, принюхивался, иногда приподнимал веки и снова проваливался в забытье.
В Дорване, его положили на одну кровать с графом. Таково было требование наместника.
— Мы обменялись кровью, — хрипел Кристиан, объясняя тонкости магического воздействия Ашеру, — для того, чтобы аура полностью восстановилась, необходим энергетический контакт. Это ненадолго. Несколько дней, пока магические и энергетические потоки придут в норму.
Граф поправлялся быстрее. Он много ел, еще больше пил воды, спал. Через два дня он уже вставал, правда, выходить из своих покоев не торопился.
— Зачем вы это сделали? — прохрипел Рейджен. — И что вы вообще сделали? Я же умер. Я это точно знаю. Как вам удалось вернуть меня обратно?
— Что ты знаешь о магии Вандора? — поинтересовался граф, опираясь бедром о стол и складывая на груди руки. Солнечный свет падал из-за его спины, отчего рассмотреть лицо не получалось, и высокая фигура наместника Пограничья выглядела темной и очень тонкой, неестественно худой, хоть граф уже и почти пришел в норму.