Осколки
Шрифт:
— Да, я так и подумала, что именно так и будет, — расстроенно ответила она. — Но расслабься. Два вопроса касаются… правил, как ты их называешь. Во-первых, могу я быть уверена, что пока длятся эти отношения, никого больше не будет? Между нами двумя?
Ник медленно сделал глоток портвейна.
— Я похож на человека, который любит делиться, Ангел? Я не позволяю никому спать у себя дома, водить мои машины и даже брать книгу. Так что, черт побери, я хочу быть единственным, кто трахает тебя, пока мы вместе.
Анжела неуверенно прикусила нижнюю губу.
— Я просто предполагала, что… Ну, я не могу делать некоторые вещи, ну типа… встречаться одновременно с двумя
— Расслабься, Анжела. — Его голос стал слишком нежным, когда он произнес ее полное имя, чем дал ей понять, что он говорит совершенно серьезно. — Я десять раз ублюдок, но я никогда не изменял женщине. Пока все это длится, ты будешь единственной женщиной в моей жизни. В чем твой вопрос?
Она хмыкнула, не совсем уверенная стоит ли задавать следующий.
— Ты высказал мне все свои условия, все правила, и совершенно очевидно, что отношения будут односторонние. Итак, мой второй вопрос — что я получу взамен? Что в этом мире может заставить меня согласиться на это сумасшествие?
Он поднял руку, переплетая их пальцы, и хитро улыбнулся.
— Ты уже знаешь ответ на этот вопрос, Ангел. Ты понимаешь меня. И ты уже получила кое-что, насколько взрывоопасны мы вместе, как хорошо я могу заставить тебя почувствовать себя. — Он поднес ее руку к губам. — Я едва начал учить тебя всему, чему хочу, чтобы ты научилась, и показать тебе, насколько прекрасно может чувствовать себя твое красивое сексуальное тело. Другими словами, Ангел, ты получишь много выносящего мозг, умопомрачительного секса, столько, сколько сможешь осилить. Это похоже на честный обмен для тебя?
Анжела закрыла глаза, чтобы прочистить голову и попытаться думать более четко, слишком перегруженная таким количеством информации, которую он сегодня на нее вывалил.
— Я не знаю, — прошептала она дрожащим голосом. — Я хочу быть с тобой, Ник, ты знаешь. Но я не уверена, что смогу быть той, кем ты хочешь меня видеть.
— Ангел. — Его большая теплая рука нежно обхватила ее за щеку. — Разве ты не знаешь? Ты уже эта женщина. Я понял это в течение первых нескольких минут нашей встречи, понял о твоей потребности в контроле, выполнять определенные правила, твоя потребность в этом так же велика, как и моя потребность в контроле. Но я не жду сегодня от тебя ответа. Я не готов его так быстро принять, независимо какой он будет. Тебе потребуется время все обдумать, учесть все условия, а затем только решить, хочешь ты попробовать.
— Сколько времени?
Он пожал плечами.
— Сколько тебе потребуется? Больше дня? Неделя? Больше? Меньше?
Она дотронулась до него рукой, нуждаясь в физическом контакте.
— Меньше. Я дам тебе знать завтра.
— Хорошо. Если ты уверена, пусть так и будет. У тебя будет сегодняшний вечер и весь завтрашний день, чтобы подумать обо всем, что мы обсуждали. Между тем, к тебе доставят еще покупки с инструкциями, когда и где я буду тебя ждать. Если ты решишь принять мое предложение, ты встретишься со мной в назначенное время и месте. Если ты не появишься, тем самым скажешь мне «отвали», и мы оба забудем обо всем и будем двигаться дальше. Звучит разумно?
— Да. И тогда все станет ясно.
— Хорошо. Мне нравятся решительные женщины. Еще одна вещь, которая привлекла меня в тебе. Так вот, больше никаких дискуссий об этом. Я оплачу счет и отвезу тебя назад домой, оставив тебя в покое… чтобы ты начала раздумывать о моем предложении.
Она удивленно посмотрела на него.
— Но,
— Никакого секса сегодня. О, у меня было намерение оттрахать тебя до беспамятства, Ангел, особенно когда я увидел, как ты выглядишь в этом платье и туфлях. Но я передумал. Ты должна принять решение без моего влияния, поэтому я готов подождать. Так что давай отвезем тебя домой, чтобы у тебя было много времени обо всем подумать.
Ник позаботился о счете, а затем направил ее к своей машине, Анжела поняла, что сна сегодняшней ночью у нее не будет, независимо от того, какое решение она примет.
Глава шестая
Она стояла на тротуаре в течение пяти минут после того, как отпустила такси, до сих пор не понимая, зачем приехала сюда и, конечно, ей не хватало смелости войти внутрь. Она полностью игнорировала любопытные и заинтересованные взгляды прохожих, особенно мужчин, проходящих мимо, продолжая вести ожесточенную внутреннюю борьбу по принятию решения, до которого оставалось всего несколько минут. Потому что раз уж она решила послушаться своей смелой, импульсивной стороны и пройти через дверь, она не смела опоздать. Но если она все же поддастся своей практичной, разумной стороне и решится убежать от сюда как можно дальше и попытается забыть этот случай, то это также нужно сделать очень быстро, прежде чем она снова увидит его и начнет эту ненормальную дискуссию снова.
И несмотря на то, что он предупредил ее ни с кем не обсуждать ситуацию, ее палец зависал на кнопке быстрого набора ее лучшей подруги Лорен полдюжины раз, когда она хваталась за свой мобильный телефон за последние двадцать с лишним часов. Она уговаривала себе, что не сообщит Лорен имена и все подробности, передаст только основы, которых будет вполне достаточно, чтобы помочь ей принять решение. Но она также понимала, что это совсем не реалистично, ибо Лорен МакКиннон иногда походила на бульдога или скорее всего на питбуля, когда дело касалось добычи информации. Она не раз подшучивала над ней, говоря, что Лорен стоило заняться журналистикой, а не фотографией, потому что она обладала упорством и смелостью — качествами, которые были просто необходимы для успеха в такой востребованной профессии.
Несмотря на то, что она запоздало вспомнила, что в настоящее время Лорен находится за полмира на одном из своих самых первых заданий от National Geographic, где-то в Малайзии, она понимала, что слишком трусила, чтобы на самом деле позвонить ей. Во-первых, потому что Лорен не осталась бы беспристрастной и высказала бы насколько безумна ее идея, и она полная идиотка, даже если задумалась об этом. И тут же вставал вопрос о неповиновении приказам Ника. Почему-то Анжела была уверена, и от этого впадала в полнейший ужас, что он узнает о ее неповиновении, она была уверена, что у него есть способы добыть эту информацию, и в результате он очень сильно разозлиться на нее за то, что она так нагло проигнорировала его кардинальное, самое главное правило.
Поэтому вместо всего этого она провела бессонную ночь, бесконечно анализируя и обдумывая, вспоминая его слова так много раз, что у нее заболела голова к тому времени, когда она, наконец, провалилась обессиленная в беспокойный сон. Проснувшись, она заставила себя пробежать пять миль, надеясь, что физическая нагрузка очистит ее ум, при этом боясь, что все будет бесполезно. После душа, съев миску с кашей, она выполнила определенную формальность — позвонила домой, хотя она и ее мать боялись этих звонков, но она все же испытывала какое-то извращенное чувство долга, выполняя эту процедуру.