Осколок кристалла власти
Шрифт:
Стараясь не смотреть на него прямо, Люк попытался уловить, чем было вызвано это уважение и даже раболепие со стороны таких грубых, ожесточенных людей, какими были эти пятеро горняков. Граммель сидел за столом, обхватив голову руками и изучая какую-то бумагу. В конце концов он потер глаза, сложил руки, опираясь локтями о стол, и вперил взор в стоящих перед, ним.
По сравнению с обстановкой Граммель казался бесцветным. Лицо бледное, как яичная скорлупа. Весь облик имперского офицера померк, когда он поднялся
Сама серебристо-серая форма выглядела чистой и опрятной — словно в попытке закамуфлировать скрывающийся под ней живот. Шею туго стягивал высокий воротник, на который опускалась квадратная челюсть со свисающими по сторонам рта усами. Их форма подчеркивала суровое выражение лица капитан-интенданта — обычное для него, как предположил Люк. Небольшие, но проницательные глаза смотрели из-под нависших, словно гранитные гребни, бровей; голову венчали черные волосы, пересыпанные сединой.
Это было лицо человека, который редко смеялся, подумал Люк, а если это и происходило, то совсем не над тем, что обычно вызывает смех.
Граммель пристально разглядывал по очереди каждого из стоящих перед ним. Решив, что горняки знают, что делают, Люк не сводил взгляда с пятна на покрытом мехом полу.
— Так это, значит, и есть те нарушители спокойствия, которые устроили драку с применением оружия, — осуждающе подвел Граммель итог своему осмотру.
Этот голос снова резанул слух Люка — словно скрип заржавленного механизма, который давным-давно не смазывали. Его мрачное звучание идеально соответствовало облику Граммеля.
Сержант тут же сделал шаг вперед и доложил: — Да, капитан-интендант, сэр. Прошу вашего позволения доставить двоих раненых в больницу.
— Разрешаю, — ответил Граммель. Без улыбки, однако линия его угрюмо сложенных губ слегка распрямилась. — Им повезло по сравнению с теми, кто останется здесь.
Двоих горняков — того, что лишился руки, и другого, прихрамывающего на одну ногу, — под охраной вывели из комнаты. Граммель снова испытующе уставился на оставшихся. Когда дошла очередь до Люка и принцессы, рот Граммеля изогнулся, будто кто-то ткнул интенданта булавкой.
— Этих двоих я не знаю. Кто вы? — он вышел из-за стола и встал чуть ли не нос к носу с Люком. — Ты, парень! Кто такой?
— Просто горняк по контракту, господин капитан-интендант, — запинаясь, пробормотал Люк, стремясь показать, как он напуган.
Это было не так уж трудно. Поневоле ужаснешься, если твоя жизнь висит на волоске.
Граммель перевел взгляд на принцессу. И улыбнулся — еле-еле, точно нужное для этого усилие причиняло ему боль.
— А вы, моя дорогая? Надо думать, тоже работаете в шахте?
— Нет, — Лейя не смотрела на Граммеля. — Я его… — она кивнула на Люка, — служанка.
— Это правда, —
— Я не глухой, парень, — продолжая рассматривать Лейю, он провел пальцем по ее щеке. — Хорошенькая женщина… — она увернулась от его руки. — И горячая, — он посмотрел на Люка. — Одобряю твой вкус, парень.
— Спасибо, сэр.
Лейя сердито посмотрела на него, но что еще мог он сказать?
— Ваши манеры полетать вашей некомпетентности, — бросила Граммелю принцесса. Тот удовлетворенно кивнул.
— Манеры, — повторил он. — Некомпетентность. Странный подбор слов для служанки, — и рявкнул, обращаясь к сержанту, стоящему рядом навытяжку: — Вы спрашивали документы у этих двоих?
— Документы, господин капитан-интендант? Мы подумали, что у них все в порядке, сэр.
— Значит, вы не проверили у них документы, сержант? — медленно повторил Граммель.
Производя впечатление человека, истекающего потом под своими доспехами, тот вынужден был подтвердить свою промашку: — Нет, сэр. Мы предполагали…
— Никогда нельзя ничего предполагать, сержант. Во Вселенной полно людей, которые мертвы только потому, что жили, строя всякие предположения, — повернувшись к Люку и Лейе, он вежливо сказал: — Ваши документы, будьте любезны.
Люк сделал вид, что роется в карманах и крайне удивлен, не обнаружив там несуществующих документов. Принцесса предприняла попытку сделать то же самое.
— Мы, наверно, потеряли их во время драки, — сообщил Люк и попытался сменить тему разговора: — Эти пятеро — сейчас трое — напали на нас безо всякого повода с нашей стороны…
— Ложь! — воскликнул один из горняков. И посмотрел на Граммеля в поисках сочувствия, но безрезультатно.
— Ты, — очень спокойно сказал ему Граммель, — заткнись Горняк с готовностью подчинился.
В комнату вошел солдат и спросил заискивающе: — Капитан-интендант? Сэр? Граммеля явно разозлило то, что его прерывают.
— Ну, что такое?
Подойдя вплотную, солдат прошептал что-то Граммелю на ухо. Тот как будто сильно удивился.
— Хорошо, я поговорю с ним, — он направился к двери.
В комнату вошел какой-то коротышка, закутанный в плащ, и заговорил с Граммелем. Очень тихо, до Люка долетали лишь отдельные слова. Наклонившись к принцессе, он прошептал: — Не нравится мне все это.
— Удивительно здорово у тебя получается, Люк, — зашептала принцесса в ответ, — сводить самые тяжелые обстоятельства к чему-то обыденному.
Люк поглядел на нее с таким выражением, точно это замечание его обидело. Капитан-интендант закончил разговор с таинственным коротышкой, который поклонился и выскользнул из комнаты. Люка заинтересовало, был ли он человеком или, может быть, одним из туземцев. Его размышления были прерваны возвращением Граммеля.