Осколок Тунгусского метеорита
Шрифт:
– Не мо-ожет! – передразнил Николка собеседника. – Что ты знаешь, деревня замшелая? Сам посуди: стал бы этот молодой барин в такую даль собираться, коли бы тот камень был не золотой?
Сквозь сон Маша почувствовала, что ее кто-то теребит, кто-то пытается ее разбудить. Во сне она вообразила, что это мама будит ее, потому что пора идти в школу, и сонным голосом пробормотала:
– Ну, мама, еще минуточку… я посплю еще совсем немножко… у нас сегодня нет первого урока…
Но мама
И тут же реальность обрушилась на нее, как ведро холодной воды.
Она лежала на старом диване в узкой, как пенал, комнате с непривычно высоким потолком. Возле дивана сидел кот Тунгус. Он смотрел на Машу своими загадочными восточными глазами, но теперь в этих глазах явственно читалась тревога. Кроме того, Тунгус трогал свесившуюся Машину руку лапой и тревожно, испуганно мяукал.
– Что ты? – удивленным, заспанным голосом спросила девушка кота. – Чего ты хочешь? Есть? Ну, потерпи немножко… что за манеры – есть по ночам!
В самом деле, была еще глухая, глубокая ночь – только глубокой ночью в мире бывает разлита такая мертвая тишина, такое тяжелое, каменное безмолвие.
Маша протянула руку к тумбочке, где лежали ее часы, взглянула на стрелки. На часах было еще только половина четвертого.
– Ну, ты даешь! – всерьез рассердилась она на кота. – Разве можно будить человека в такую рань!
Кот, однако, ничуть не устыдился. Он громко, тревожно мяукнул, подошел к двери и оглянулся на Машу, как будто звал ее за собой.
– Да что с тобой творится! – раздраженно проговорила она. – Имей совесть!
Кот снова мяукнул – громко, возмущенно, и замолчал. И тут в глубокой тишине, окутавшей квартиру, Маша расслышала доносящийся из прихожей подозрительный звук.
Девушка почувствовала, как сердце ее учащенно забилось, во рту пересохло. Она вскочила, торопливо натянула спортивный костюм, в котором ходила дома, и выскользнула в коридор.
Кот, уверившись, что она идет за ним, проследовал к дверям квартиры и сел на коврик, аккуратно обернув лапы хвостом.
И тут Маша снова услышала тот же звук.
Теперь она поняла, что это такое.
Кто-то пытался повернуть ключ в дверном замке. Или не ключ, а отмычку.
Маше стало страшно. Так страшно, как никогда в жизни.
Она прильнула к двери, прислушалась – и услышала за дверью чье-то с трудом сдерживаемое дыхание. Неужели это Рустам явился по ее душу?
– Убирайся отсюда! – проговорила Маша гневно. – Я тебя слышу! Я знаю, что ты здесь!
Голос едва слушался ее – и вместо гневного восклицание получилось жалким и беспомощным. И тот, за дверью, прекрасно уловил эту беспомощность. Он снова закопошился в замке, на этот раз ничуть не скрываясь – к чему, если она его уже обнаружила?
– Убирайся, – повторила
Из-за двери донесся сдержанный издевательский смешок и затем страшный, свистящий шепот:
– Никто тебе не поможет! Лучше сама открой дверь!
Маша метнулась в спальню, схватила телефон, вернулась в прихожую, слепо тыча пальцами в кнопки.
Через несколько бесконечных секунд ей ответил заспанный, недовольный голос дежурной:
– Слушаю!
– Это полиция?! – испуганно выкрикнула Маша.
– А вы куда звоните? – раздраженно проговорила дежурная. – Что у вас случилось?
– Ко мне… ко мне ломятся в квартиру! Помогите мне! Кто-то пытается открыть мою дверь!
– Может, кто из родни? – вяло проговорил голос в трубке. – Может, это ваш знакомый или сосед по пьянке этажом ошибся?
– Говорят же вам – ко мне ломятся! Мне угрожают! Помогите мне!
– Ну, сейчас… фамилия? Адрес?
Маша назвала фамилию и адрес и взмолилась, чтобы приехали как можно быстрее.
– Ладно, сейчас кого-нибудь пришлю… – вздохнула дежурная и отключилась.
– Ты слышал, – бросила Маша тому, за дверью. – Они сейчас приедут!
– Ага, сейчас! – прошептал голос за дверью. – Сейчас – через час! Пока они доберутся, много чего может произойти…
И замок начал медленно поддаваться.
Только тут Маша вспомнила про дверную цепочку и быстро накинула ее. Она успела сделать это буквально в последний момент – дверь уже начала открываться.
– Ну, что – никак не уймешься? – прошептали из открывшегося темного проема. – Думаешь, это меня очень задержит?
Тунгус, который до сих пор жался у Машиных ног, прижал уши и отступил в коридор.
Маша словно окаменела.
Она стояла перед дверью, не в силах пошевелиться, и с ужасом смотрела на щель между дверью и косяком. В эту щель тянуло с лестницы холодом, тьмой и ужасом. Маша не видела того, кто стоял по ту сторону двери – и от этого ей было еще страшнее: невидимое, неведомое зло стократ страшнее видимого…
«Может быть, это мне только снится… – подумала она в тоске. – Может быть, сейчас я проснусь и окажусь у себя дома, в своей уютной, красивой квартире… или хотя бы в этой же старой, запущенной на старом продавленном диване с торчащими пружинами – но в тишине и безопасности своего одиночества…»
Она не верила в эту трусливую, робкую мысль – но на всякий случай ущипнула себя за руку. Ущипнула изо всех сил – и чуть не вскрикнула от боли.
Нет, это не сон…
И тут Маша увидела, что тот, за дверью, не собирается сдаваться, не собирается уходить. В проеме появились огромные кусачки, которые, как страшные челюсти, захватили дверную цепочку. Теперь одно усилие – и железные челюсти перекусят цепочку, дверь откроется, и тот, кто таится в темноте, войдет в квартиру…