Осколок зари
Шрифт:
– Не знаю, найдем ли мы тут что-то полезное, Рушу. – Он оглянулся по сторонам. – Не руины, а гора камней.
– Тот факт, что город сохранился в столь нетронутом состоянии, чрезвычайно важен, Лопен. Им очень заинтересуются археологи и историки. Чем больше мы узнаем об Отступничестве, тем больше понимаем, что наши сведения о прошлом крайне разрозненные.
– Пожалуй, – согласился Лопен. Рушу изучала маленькую карту. – Есть идеи, где могут находиться Клятвенные врата?
– Ну, оптимальное место – центр города, чтобы к ним было одинаково
– Шквальные светлоглазые, – пробормотал Лопен. – Вечно все усложняют нам, простым парням.
– Нам, простым парням? Ты Сияющий рыцарь.
– Самый простой.
– Ты часто повторяешь, какой ты непростой, Лопен.
– Это просто противоречие, если подумать.
– Мне... нечего на это ответить.
– Видишь? Ты уже врубаешься. Итак... где в этом городе жили богатые парни?
– Я бы сказала вон в тех больших буграх. Клятвенные врата обычно расположены на крупных платформах, а эта часть города вроде бы приподнята над окрестностями.
Они зашагали к руинам, на которые она указала. По пути Лопен поймал себя на том, что крепко сжимает копье и постоянно оглядывается через плечо. И бури, дело не в том, что он дерганый. Это место действует на нервы. Все эти облака над головой, туман вдалеке, безмолвие.
Само собой, это мавзолей. Но не для королей или кого-нибудь наподобие, а для целого народа. Раньше это была процветающая столица, центр торговли.
Теперь же это не просто руины, а заброшенные руины, где всегда пасмурно, никогда не проглядывает солнце, но дождей и бурь тоже не бывает. Поэтому носильщик Рисн так настойчиво старался отвадить их отсюда? Чтобы они не потревожили сон этого места? Или Лопен просто наслушался историй о духах и богах, которые Камень рассказывал у костра?
Так или иначе, когда кто-то вывернул из-за угла, Лопен едва не подскочил до самых Чертогов. Он завопил и втянул буресвет, потом почувствовал себя глупцом. Это оказался всего лишь Плав, один из моряков.
– Сообщение для ревнительницы Рушу от ребска, – сказал он.
Рушу приняла записку и прочитала ее, а Лопен еще раз оглядел руины. Он сосчитал всех восьмерых моряков и в глубине души удивился, что до сих пор ни один не исчез при загадочных обстоятельствах. Надо сказать им держаться вместе, на всякий случай.
– Любопытно, – сказала Рушу, убрав записку.
– Что там говорится?
– Это предупреждение. Рисн считает, что здесь все слишком ожидаемо, слишком идеально. Брешь в частоколе из скал, ведущая к идеальному для высадки пляжу, по которому разбросаны самосветы – только собери и все? Мне кажется, даже эти руины точно такие, как я представляла...
– И что это значит? – спросил Лопен.
– Не знаю. Ты случайно не прихватил самосвет с пляжа?
Лопен пошарил в кармане в поисках
– Прихватил. Хотел спросить, что ты думаешь насчет того, почему на нем нет крема, но отвлекся.
Она взяла камень, вытащила ювелирную лупу и принялась его изучать.
– Ты... носишь в кармане эту штуку? – поразился Лопен.
– А что тут такого? – рассеянно произнесла Рушу. – Хм-м. Не могу сказать точно, я не эксперт, но, по-моему, это подделка. Кварц, а не бриллиант.
Нахмурившись, Лопен забрал камень. Кварц не держит буресвет, и его можно сотворить с помощью духозаклинания.
– Думаешь... они все подделки?
– Вполне возможно.
Лопен тяжко вздохнул.
– И вот мое огромное богатство испаряется, точно человеческая красота под действием ветров времени. В точности как однажды я, само собой, едва не завел ущельного демона, который...
– Да, ты рассказывал, – перебила Рушу. – Шесть раз.
– Зато шутка новая для концовки. Я собирался сказать: «И вот почему я дал ему сожрать мою руку». Забавно, да? Ну, будет забавно. Не раньше, так позже. – Лопен подбросил и поймал поддельное светсердце. – И... зачем их подделывать? Зачем делать вид, что здесь куча сокровищ?
– Я задаюсь тем же вопросом.
– Может, хотели, чтобы мы рты пораскрывали? Думали, мы отвлечемся на сокровища, остолбенеем и растеряемся. Они не знали, что я привык к таким потрясающим зрелищам: каждое утро, когда встаю, передо мной открывается нечто еще более впечатляющее.
– Серьезно?
– Когда я смотрюсь в зеркало.
– И ты еще удивляешься, почему до сих пор не женат.
– О, я не удивляюсь. Я отлично понимаю: меня так много, что одной женщине это вынести не по силам. Мое величие сбивает их с толка. Это единственное объяснение, почему они так часто сбегают. – Лопен ухмыльнулся.
Как ни странно, Рушу ухмыльнулась в ответ. Обычно, когда он говорил такое, в него начинали бросаться разными предметами.
Они проделали остаток пути до возвышенной части города, которая и правда походила на Клятвенные врата. Рушу указала на постройку поблизости, которая напоминала дворец.
– Если здесь так же, как в Холинаре, тогда...
Они развернулись и подошли к отдельно стоящему зданию, одному из немногих с крышей, около центра приподнятой платформы. Внутри нашлось то, что они искали. В некотором роде.
Несомненно, раньше это было контрольное здание Клятвенных врат. На полу остатки такой же фрески, как и в других городах, но механизм сломан и истлел. Некуда вставить осколочный клинок, нельзя его провернуть. Здание покорилось стихиям. Остались лишь пыль да разъеденный металл.
Нахмурившись, Лопен поднял несколько хлопьев ржавчины и растер их большим пальцем. Глянул на Рушу: та стояла, уперев руки в бедра и нахмурив в задумчивости лоб. Что-то с этим местом нечисто. Словно... он пытается его проглотить, а оно застряло в горле. И дальше не пропихнешь, придется выкашлять наружу.