Осколок
Шрифт:
– Тебя не было. Шесть недель, – бросила упрек Юлия.
– Послушай, я не был в твоей шкуре. Я не живу в твоем мире. Но и у меня есть проблемы. И в настоящий момент они столь велики, что многие уже давно покончили бы с собой.
Юлия снова замахала руками. Снизу ее локти казались испачканными. Но Марк знал, что это темная короста от ран, которые она сама себе нанесла. Уже не в первый раз она наносила себе раны. Дети, которые резали себя лезвиями, чтобы хоть что-то почувствовать, были самыми частыми посетителями «Пляжа».
– Что случилось? –
Марк осторожно потрогал повязку на затылке, которую нужно будет поменять самое позднее послезавтра.
– Не важно. Мое дерьмо твоего не исправит.
– Аминь.
Марк улыбнулся и коротко взглянул на мобильный, на котором высветился параллельный входящий звонок. Он повернулся в сторону и заметил на краю бассейна женщину в черном тренче, которая смотрела на него большими, широко распахнутыми глазами. Видимо, полицейский психолог только что приехала и была не совсем согласна с его методами. За ней стоял пожилой мужчина в дорогом полосатом костюме и приветливо махал ему.
Марк решил игнорировать обоих.
– Помнишь, что я сказал тебе, когда ты хотела сдаться, потому что ломка была слишком болезненной? Иногда правильные вещи по ощущениям…
– …Кажутся неправильными. Да, да, это тупое высказывание у меня уже изо всех дыр лезет. Но знаешь что? Ты ошибаешься. Жизнь не только по ощущениям неправильная. Она такая и есть. И твоя глупая болтовня не остановит меня сейчас от…
Юлия отступила на два шага. Казалось, она хочет взять разбег.
Толпа у него за спиной ахнула. Марк продолжал игнорировать параллельный звонок.
– О’кей, о’кей, тогда хотя бы подожди секунду, хорошо? Я кое-что тебе принес…
Он достал из кармана куртки крохотный айпод, поставил его на полную громкость и прижал наушник к микрофону телефона.
– Надеюсь, ты слышишь, – крикнул он наверх.
– И что это будет? – спросила Юлия. Ее голос звучал сдавленно, словно она знала, что сейчас последует.
– Ты ведь знаешь, фильм заканчивается лишь тогда, когда начинает играть музыка.
Сейчас он процитировал одно из ее высказываний. Пару раз, когда она добровольно приходила к нему на прием, Юлия настаивала на том, чтобы перед уходом послушать определенную песню. Это стало их ритуалом.
– Kid Rock, – сказал он. Начало было слишком тихим, а при ветре и посторонних шумах на телефоне и без того непонятным. Поэтому Марк сделал то, что в последний раз делал подростком. Он запел:
– Roll on, roll on, rollercoaster.
Он взглянул наверх, и ему показалось, что Юлия закрыла глаза. Затем она сделала маленький шаг вперед.
– We’re one day older and one step closer.
Истерические крики за ним стали громче. От края доски Юлию отделяло всего несколько сантиметров. Марк продолжал петь:
– Roll on, roll on, there’s mountains to climb.
Пальцы правой ноги Юлии уже нависли над краем. Не открывая глаз,
– Roll on, we’re…
Марк замолчал в ту самую секунду, когда она хотела подтянуть левую ногу. Посередине припева. По телу Юлии пробежала дрожь. Она застыла в движении и удивленно открыла глаза.
– …We’re on borrowed time, – тихо произнесла она после долгой паузы. Вокруг бассейна воцарилась мертвая тишина.
Он убрал сотовый в карман брюк, встретился с ней взглядом и крикнул:
– Думаешь, там лучше? Там, куда ты сейчас идешь?
Ветер трепал его штанины и поднимал листву вокруг ног.
– Все лучше, – крикнула Юлия в ответ. – Все.
Она плакала.
– Серьезно? Я только что задался вопросом, играют ли там твою песню.
– Ты такой говнюк! – Крик Юлии перешел в хрип.
– Это ведь возможно? В смысле, что ты никогда больше ее не услышишь?
С этими словами Марк развернулся и, к полному ужасу полицейских и спасателей, зашагал в сторону лестницы.
– Вы с ума сошли? – раздался чей-то вопль. Другой возмущенный комментарий потонул в коллективном вскрике толпы.
Марк как раз подтянулся на алюминиевой лестнице, когда услышал за спиной удар о кафель.
Лишь выбравшись из бассейна, он обернулся.
Разбитый телефон Юлии лежал на том месте, где он стоял несколько секунд назад.
– Говнюк! – крикнула она ему сверху. – Теперь я боюсь не только жизни, но и смерти.
Марк кивнул Юлии, которая показала ему средний палец. Содрогаясь от всхлипываний, она села на доску. Двое санитаров-спасателей уже спешили к ней наверх.
– А поешь ты хреново! – рыдая, прокричала она ему.
Марк не смог сдержать улыбку и вытер слезу.
– Цель оправдывает средства, – ответил он.
Он пробирался через бурю вспышек журналистов-гиен, пытаясь избежать встречи с женщиной в черном тренче, но она встала у него на пути. Марк ожидал услышать тираду упреков и удивился деловому взгляду, которым она его одарила.
– Меня зовут Леана Шмидт, – официально представилась она, словно на собеседовании, и протянула ему руку. Длинные каштановые волосы были так туго схвачены на затылке, что казалось, кто-то тянет ее сзади за хвост.
Марк помедлил и снова потрогал повязку на затылке.
– Вы не хотите сначала позаботиться о Юлии?
Он посмотрел на вышку.
– Я здесь не поэтому, – сказала женщина.
Их взгляды встретились.
– Тогда о чем пойдет речь?
– О вашем брате. Позавчера Беньямина выпустили из психиатрической клиники.
4
Черный блестящий «майбах», припаркованный в конце узкого переулка, казался в этой местности чужеродным предметом, и не только из-за своих грандиозных размеров. Обычно такие линкоры разъезжали по правительственному округу, а не по району с самым высоким уровнем преступности в столице.