Осквернитель
Шрифт:
– Чушь! – сказал Густав как отрезал. – Мне лучше знать!
– Ну-ну, – пожал я плечами и скомандовал кучеру: – Езжай, покрутись по кварталу!
Карета тронулась с места, я развалился на сиденье и спросил:
– Насколько опасна ведьма?
– Слышал о кобрах?
Я вопросительно взглянул на Эдварда Роха, тот пояснил:
– Ядовитая змея.
– Чрезвычайно ядовитая змея, – поправил его чернокнижник. – А в той твари яда на сотню кобр хватит. Даже не пытайся захватить ее живой. Увидишь – убей.
– Твоя пыль
Густав хмуро посмотрел на меня, потом вытянул руку, и стало видно, как мелко-мелко подрагивают его пальцы.
– Выдохся, – сообщил Сирлин.
– Тогда едем за Карлом, кроме него, твою дочь никто в глаза не видел, – решил я и попросил Эдварда: – Покараулишь там тогда? Вдруг вернется кто…
– Покараулю, – не стал отказываться лучник.
И я со спокойным сердцем велел кучеру ехать на склад.
3
Когда вернулись в пахартский квартал, на город уже понемногу накатывали вечерние сумерки. Перед питейными заведениями прямо на тротуары выставляли столы и стулья, жарилось на открытых мангалах мясо, зажигались фонари в окнах игорных домов и борделей, выползали из своих нор зазывалы и попрошайки, густо пахло выпечкой и экзотическими специями.
И кругом – люди, люди, люди.
Люди и голоса.
Смуглые еретики с браслетами из начищенных до блеска меди и серебра, заглянувшие на огонек добропорядочные горожане, прожженные жулики, подвыпившие гуляки, приезжие провинциалы и сошедшие с кораблей морячки. Все они толкались, кричали и ругались, и при этом не обращали никакого внимания на медленно катившую по дороге карету. Кучеру даже пришлось пару раз приложить замешкавшихся зевак плетью, и уверен, – не стой на запятках дюжие парни, с рук бы ему это не сошло.
У «Золотого лотоса» порядку прибавилось; в этом районе селились наиболее зажиточные и респектабельные пахартцы, чьи предки перебрались в Стильг уже несколько поколений назад, поэтому никаких борделей и притонов там не было и в помине. Первые этажи домов занимали не игорные заведения и кабаки, а обычные магазины и лавки, которые к этому времени уже начинали закрываться.
Смуглые работники укрывали витрины деревянными ставнями, а скучавшие на тротуарах приказчики и охранники оборачивались и провожали карету пристальными взглядами. Пристальными – и не особо дружелюбными.
А как иначе? Пусть я и старался вести дела, особо местных не притесняя, но обыватели почему-то всерьез полагают, будто не нуждаются ни в чьем покровительстве вовсе.
Странное и донельзя наивное заблуждение.
А уж когда за спокойную жизнь приходится платить инородцу, ненавидеть его – святая обязанность каждого переселенца. Такое с молоком матери впитывается.
– Аккуратней тут, – предупредил я Густава, выбираясь из кареты. После позвал Вадера: – Карл, ты со мной.
Поднялся на крыльцо «Золотого лотоса», охранники поспешили следом, да еще
– Можем начать в любой момент.
– Идем!
Я провел ладонью по лицу, заставляя растянуться в презрительной ухмылке губы, и уверенно шагнул через порог в расцвеченный красными, зелеными и синими фонариками полумрак.
Внутри остро пахло благовониями и приправами, тихонько тренькал какой-то экзотический музыкальный инструмент, позвякивали бубенцы. Публика – сплошь пахартцы средних лет, многие с замысловатыми татуировками, намеренно выставленными напоказ. Не бандиты, но серьезные люди, считающие зазорным скрывать приверженность традициям далекой родины.
И без того тихие разговоры при нашем появлении моментально стихли, я прошел по проходу между низенькими столиками во второй зал, и уже там вдруг понял, что нисколько не верю в успех мероприятия.
Более того – внутри угнездилась гаденькая мыслишка, будто впустую теряю здесь время. А ведь оно и без того утекает сквозь пальцы, и с каждым вздохом, с каждым ударом сердца его остается все меньше и меньше!
Я глянул на почерневший браслет и тяжело вздохнул.
Все меньше и меньше, да.
Луизы здесь нет и никогда не было. Выкрали ее вовсе не из-за выкупа; похитителей интересовала лишь доставшаяся ей от папочки Тьма. И даже не сама эта неосязаемая и незримая материя, а возможность передать ее по наследству. Шанс соединить в одном ребенке Тьму и Скверну.
Те, кто алчет силы Осквернителя, никогда не променяют власть на золото, ибо вещи эти несоразмерные изначально.
Захотелось плюнуть на все, развернуться и заявить Густаву, что мы вытянули пустышку, но я сдержался. Не из-за нужды в услугах новоявленного князька и даже не из-за присутствия Карла Вадера, а просто, просто…
Я выкинул из головы пафосное «так нельзя!» и остановился перед загородившим проход во внутренние помещения коротышкой, загорелым до черноты, худым и жилистым.
– Лучше отойди, – тихонько посоветовал ему.
Охранник тоскливо глянул на громил у меня за спиной и послушно отступил в сторону. Послышался шорох, будто все присутствующие разом повернулись посмотреть в нашу сторону, но проверять, так ли это на самом деле, я не стал и прошел на кухню к раздававшему указания поварам и прислуге хозяину.
Высокий, удивительно плечистый для пахартца мужчина средних лет был одет в традиционную накидку, правая рука терялась в просторном рукаве.
Терялась в рукаве? Да нет, потерялась она несколько раньше, и вовсе не в рукаве.
Я оглядел задымленное помещение, где шипели и шкворчали сковороды, булькали котлы, постукивали о разделочные доски ножи, шлепали по сырому мясу деревянные колотушки. Никто из персонала при нашем появлении ни на миг не оторвался от готовки, только владелец «Золотого лотоса» развернулся ко мне и спросил: