Ослепительные дрозды (Черные яйца)
Шрифт:
Вавилов посмотрел на свой старенький «Ролекс». Не слишком модные часы для современной Москвы, но Владимир Владимирович любил эту фирму, с юности любил. Во времена юности для Вовы Вавилова «Ролекс» казался вещью совершенно недостижимой. А теперь уже поздно вкусы менять. Пусть молодежь глупая часы каждый месяц себе обновляет. Вавилов — человек солидный. Консерватор.
— Ну вот. Через сорок минут уже должны быть. Давай по существу, поторопил он Ваганяна, странно ерзающего в кресле и, явно, не решающегося перейти к сути дела.
— Володя, — сказал Ваганян и снова замолчал, вытащил белый, идеально выглаженный
— Ты чего потеешь? — хмыкнул Вавилов и снова посмотрел на кота, развалившегося на соседней крыше. — С бодуна, что ли? Так давай коньячку.
— Нет, — Артур махнул платком. — Нет. Правда, дали вчера немножко… На презентации, понимаешь, был…
— Ну? — нетерпеливо спросил Вавилов. Музыкальный бизнес, в общем, был в компетенции Ваганяна, Владимиру Владимировичу и других дел хватало. — Ну и что — презентация… А дальше?
— Книжку новую представляли, Огурцов такой, может помнишь?
— А, писатель?., - поскучнел Владимир Владимирович. — Ну так что там случилось-то у тебя?
— Да не случилось ничего, Володя. Просто Огурец, ну, то есть, писатель этот… Сашка, в общем…
— Слушай, не части, а?
Владимир Владимирович снова взглянул на часы.
— Давай быстренько вопрос решим и все. У меня сегодня очень день плотный, Артур.
— Так вот, Огурец… Тьфу ты, господи, Огурцов мне и сказал, что видел на улице Лекова.
— Ну?
— Ну вот. Собственно, я с этим и пришел.
— Погоди. Твой писатель видел на улице Лекова. А я тут при чем?
— Ну, Леков же…
— Что — «Леков»?
— Он же умер…
— М-да? И что теперь? — спросил Вавилов начиная скучать.
— Ну как же?
Ваганян встал с кресла и прошелся по кабинету. Посмотрел в окно. Вавилов машинально посмотрел туда же. Кота на крыше уже не было.
— Так, ведь, Леков же…
— Что ты мне голову морочишь? — недовольно буркнул Вавилов. — Что я теперь должен делать? Денег, что ли, на похороны дать?
— Володя…
— Я — Володя, — рявкнул Вавилов. Утро переставало ему нравиться. — Я Володя, — повторил он. — Что ты мне тут кота за яйца тянешь? Что мне делать? Я сказал — если у тебя там кто-то гавкнул, так скажи толком — помочь, похороны организовать, или что там еще?
— Володя… Леков — это тот самый музыкант, которого мы…
— Ну понял я, понял. Короче, давай, пиши смету, иди в бухгалтерию. И, вообще, это твоя вотчина, что ты меня грузишь с утра? Бери все в свои руки и сам решай. О кей? Может коньячку?
— Володя…
Артур снова сел в кресло.
— Ты не понимаешь. Этот парень — Леков, он умер уже давно. Год назад. Мы выпустили его трибьют. Концерты делали. Бабки в этом деле крутятся хорошие. Права купили на все его песни. Гольцмана вписали к нам — он же в Питере теперь все наши акции делает.
— А-а, — Вавилов боковым зрением заметил, что кот снова появился на соседней крыше. — Ну, понял теперь. Так бы сразу и говорил. Ну так в чем суть-то?
— Огурцов мне вчера сказал, что видел Лекова на улице. В Москве. Живого.
— Ну и очень хорошо, — ответил Вавилов. — Новые песни напишет.
— Володя! Ты меня слышишь, вообще?
— Более чем. Орать только не надо.
— Он же умер. Я тебе русским языком говорю — у-мер. Какие к черту, новые песни? Как мы их подавать будем? Он умер год назад! Все права у нас! Мы на
— Большие? — вяло спросил Владимир Владимирович. Разговор начал его утомлять.
— Большие, — сказал Артур. — Вся страна его хоронила. Фильм сняли документальный.
— А-а… Точно. Было такое. Вспомнил наконец. Что же ты мне голову морочишь столько времени?
— Так я… Я же по порядку все… Короче говоря, выходит, что не умер он, а просто слился. А теперь всплыл. И с правами теперь — черт разберет, что делать?
— Погоди. Так я не понял — кто тогда умер-то?
— Хрен в пальто, — вскрикнул Артур. — Откуда я знаю, кто там умер. А то, что Лекова живым видели в Москве — это факт. Вчера мне Огурец… Огурцов, то есть, сказал, Трезвый был, между прочим. А это таким нам может боком выйти, Володя, такая вонь поднимется…
— Слушай, ты этим делом занимаешься, вот и занимайся. Мне мозги не пудри. Или ты хочешь как? Чтобы я за вас всю работу делал? Я за что тебе деньги плачу? А? За Лекова твоего сраного? Вот и разбирайся с ним сам? Все? Смету принеси, если бухгалтерию не устроит, поговорим…
— Ладно, — мрачно кивнул Артур. — Я все понял. Буду разбираться.
— Вот и молодец. Давай, Артур, крутись-поворачивайся.
Легко сказать — крутись-поворачивайся. Вавилов, он, как блаженный. Ситуация-то и в самом деле куда как аховая. Если, конечно, не привиделось Огурцу. Литераторы — они народ нервный, мнительный.
Совпадение?
Хрен его знает. Жизнь — штука причудливая. Может и совпадение. Ну, попался мужик у ларька. Ну, похож. Ну, очень похож. Так и что?
Ваганян вспомнил, как давным-давно встретил в трамвае своего двойника. Правда, двойник изъяснялся лишь по-арабски. В те времена арабских студентов тьма-тьмущая в Союзе обучалась.
Посмотрели тогда друг на друга, вытаращив глаза. Да и разошлись.
С другой стороны, что тогда было? Встретились два студента.
А тут бабки. И наипервейшее правило: лучше перестраховаться. Последить за странным мужиком — вдруг, это и не Леков вовсе. А, с другой стороны время, время! Дел невпроворот. Это Вавилову легко говорить — реши, мол, сам. Он-то уже вообще, почти делами не занимается. Весь концерн «ВВВ» как хорошо отрегулированный механизм работает. Многоотраслевое объединение выросло из продюсерского центра — тут тебе и птицеферма, которую Вавилов недавно достроил — гигантское предприятие под Москвой, видно, «ножки Буша» все шефу покоя не давали — решил продолжить свои отношения с битой птицей. В общем-то, и птицеферму уже не Вавилов строил, а деньги его. Вавилов теперь в офисе появляется в одиннадцать, а в двенадцать уже в ресторане сидит с какими-нибудь нужными людьми. Там все вопросы и решает за рюмкой «Агдама». Это у него такой же рудимент, как и «Ролекс» на запястье. С детства Владимир Владимирович этот напиток полюбил. И никак разлюбить не может. Впрочем, есть в этом шик особенный. Сидит он, допустим, где-нибудь в Доме Академиков, на карту вин даже не смотрит, а вышколенный халдей ему персонально холодную, запотевшую бутылку «Агдама» несет. «Самтрестовский», мутноватый, подлинный. Особенно Владимир Владимирович любит, если бутылка, что на стол к изумлению всех присутствующих официант ставит перед всемогущим «ВВ» вся опилками заляпана.