Осман. Его маленькая слабость
Шрифт:
А мне, и вправду, стыдно перед Милой Захаровной. Осман еще не развелся, а тут я уже прыгнула к нему в постель… Но, с другой стороны, все прекрасно знают, что это был за брак.
Как бы там ни было, а развеяться не помешает, поэтому одеваем Каришку поудобнее, берем с собой коляску и едем с Багрянцевой в ближайший торговый центр.
Время пролетает очень быстро — не могу удержаться и набираю дочке все самое красивое. Бодики, штанишки, платьица, различные шапочки и повязочки… Глаза разбегаются от обилия детской
— Поль, пойдем поедим, — Багрянцева кивает в сторону турецкой сети ресторанов, и я не могу ей отказать. Тем более, что Каришка уснула, а значит, у меня есть двадцать минут для спокойного перекуса.
Уже сидя на мягких диванчиках, чувствую, что меня немного отпускает. Мила Захаровна права, Осман обещал, что с ним ничего не случится, а его обещание всегда дано не просто так.
— Поль, а расскажи, как вы с Османом познакомились? — Багрянцева подпирает рукой щеку и готовится слушать.
Она, порой, бывает очень сентиментальной. Но это только придает ей мягкости и шарма.
— Мы с Османом… — начинаю я, улыбнувшись, однако тут же замолкаю на полуслове.
Холодок пробегает по спине, когда я вижу в толпе того, кого не должна видеть.
Нет, Господи, как такое может быть?! Я сошла с ума???
Мой отец, он ведь… умер?..
— Полина, ты сама не своя. Что-то случилось? — Мила Захаровна все-таки не выдерживает моего «рыбьего» молчания и останавливает у порога комнаты.
Мы уже приехали домой, но я до сих пор не могу прийти в себя. Такое чувство, будто столкнулся с чем-то потусторонним. Так недолго и в черта поверить и в прочую нечисть…
— Нет, нет, все в порядке. Я просто… устала за день, хочу прилечь немного.
Багрянцева кивает и, проводив нас с дочкой до кровати, уходит.
Хорошая она, надежная, тактичная. Чем-то напоминает мне нашу маму, которая всегда заботилась о нас с Васькой и старалась, чтобы мы выросли опорой друг другу.
Я даю волю слезам, когда остаюсь в комнате одна. Просто… как сегодня помню тот ужасный день, когда нам сообщили страшную новость. Папа умер в тюрьме. Сердце, обширный инфаркт.
Нам ведь с Васькой даже попрощаться как следует не дали, сказали не положено, как бы я не просила взглянуть в лицо хотя бы напоследок.
А потом… я так сильно испереживалась, что у меня начались схватки. В итоге Васька осталась в доме одна, меня увезли на скорой. Там родилась Каришка, и я заставила взять себя в руки.
Получалось плохо — ревела, пока кормила дочь, думала о внезапно ушедшем от нас отце. Несмотря на его сложный характер, мы с Васькой очень его любили. Списывали его закрытость на то, что у него была сложная работа, никогда ничего лишнего не просили.
— Полина, ты чего ревешь? — Васька заглядывает ко мне в комнату, а я не успеваю вовремя смахнуть слезу.
— Ничего. Все нормально.
— Это из-за Османа?
— Нет, почему
— Ну… мало ли. Может, сходишь, прогуляешься?
— Не хочу. Мы с Милой Захаровной нагулялись на месяц вперед, — улыбаюсь и ласково треплю ее по еще детской щечке. — Как у тебя дела? Вы с Артёмом теперь официально вместе?
Бросаю многозначительный взгляд на символ бесконечности, выведенный обычной синей ручкой на ее запястье. Такой же я видела у Артёма, правда, у него была татуировка.
— Если ты против… — краснеет Васька и закрывает рисунок рукавом джинсовки.
— Я не против, Вась. Только не теряй голову окончательно, тебе еще нужно получить хорошее образование, встать на ноги.
— Мы будем вместе поступать. Договорились, что пойдем в один универ.
— Ооо… — неужели все настолько серьезно? — А вам не надоест так часто видеться?
— Мы же пойдем на разные факультеты, — смеется Васька. — И вообще… Артём — классный.
— Охотно верю.
Треплю сестру по пушистой макушке, а она вдруг порывисто меня обнимает.
— Знаешь, Поль, как хорошо, что у меня есть ты. Ты лучшая сестра на свете. Мама и папа бы гордились тобой, особенно, папа.
Рассеянно глажу сестренку по спине, чувствуя, как снова накатывает это неприятное ощущение страха и печали. Может, образ папы появился не случайно, хочет, чтобы мы помолились за него и навестили?
Васька убегает к себе в комнату, а я укладываю дочку на игральный коврик. Набираю Ульяшу, желая отвлечься от грустных мыслей и вспомнив, что от нее давно не было вестей. Уехала и пропала с концами, один раз только прислала смску, что мол задержится там, в Питере, по делам.
— Полечка, как я рада тебя слышать!
— Уль, ты куда пропала? С тобой все хорошо?
— Д-да да, все отлично. Прости, столько всего навалилось, что у меня… даже позвонить времени не было.
Почему бодрость в голосе Ульяны кажется мне наигранной?
— Уль, точно все в порядке? Ты когда вернешься?
— Вернусь?
— Ну да, обещала же, что разведешься с Борисом и приедешь. Тут тебя Назар обыскался уже.
— А это… Поль, я… не вернусь.
— Это еще почему? — сказать, что я удивлена? Нет, не удивлена, скорее… разочарована таким решением подруги. — Только не говори, что вернулась к бывшему.
Ульяна молчит, и это молчание выразительнее любых слов. Все-таки, она снова пошла на поводу у своего муженька, или он ее запугал?
— Прости, Поль, у меня тут важное мероприятие, нужно еще привести себя в порядок. Давай созвонимся с тобой на выходных?
— Конечно, беги, подруга. Что-нибудь передать Назару и Лизе?
— Поль, зачем ты так?.. — тяжко вздыхает Ульяна. — Я… ты не знаешь всего. Прости, не могу больше говорить. До связи.
С этими словами подруга кладет трубку.