Османская империя. Шесть веков истории
Шрифт:
В центральных провинциях для администрации основной единицей сельской жизни была ферма (чифт; cift). Будучи аграрной и облагаемой налогом, она соответствовала тому, что в дореволюционной Франции называлось производственной единицей, хозяйством: каждый землепользователь должен был иметь хотя бы одну упряжку волов для удовлетворения потребностей своего хозяйства (hane) и платить сумму причитающегося ему налога [180] . По мнению ряда специалистов, эта структура во многом объясняет часто наблюдаемое преобладание нуклеарных семей. Отсюда вытекает, что площадь чифта на каменистой почве обычно больше, чем на плодородной земле. Начинающий молодой фермер сдавал внаем свои руки, а затем приобретал корову или быка, чтобы образовать прообраз чифта. В дополнение арендовал второго, чтобы иметь упряжку; затем пытался обзавестись еще одним быком и всеми необходимыми элементами для возделывания земли (строения, припасы, инструменты). Его цель заключалась в убеждении тимариота, к которому он относился, что он способен устроить полный чифт. После его смерти пользование чифтом обычно переходило к одному из сыновей, а материальные элементы, приобретенные в течение
180
Inalc?k, 1997. P. 146.
181
Faroqhi, 1983.
Мир производства
Пшеница – первый из злаков. Мягкой озимой пшеницы возделывали много, овса – гораздо меньше. В районах с малым количеством осадков преобладал ячмень, который сменялся рожью в зонах с большим количеством осадков. Просо выращивали в Болгарии, а сорго – в Верхнем Египте [182] . Лен эксплуатировали в Египте, коноплю – в Эгейском море, во Фракии и на Кипре. Хлопок выращивали на юге Сербии и на побережье Албании. Отмеченная в Вифинии в середине XIV века культура риса была введена в районе Филибе (Пловдив) во время правления Мурада I [183] . Государство контролировало производительность рисовых полей, устроенных в XV веке во Фракии, Албании и Македонии. Османы предпочитали сеять семена, а не пересаживать рассаду, как это делалось в Юго-Восточной Азии. Популярный рис оставался в последующие века скорее роскошью, используемой в умеренных количествах в похлебках и сладостях.
182
Hutteroth, 2008. P. 38.
183
Beldiceanu, Beldiceanu-Steinherr, 1978. P. 12, 15.
Животноводство было широко распространено как у кочевого, так и у оседлого населения. Быки и лошади использовались как тягловая сила и предназначались для перевозки, овцы и свиньи давали молоко и мясо, шкуры и кости. Козы и овцы также использовались для производства шерсти. Стада овец разного размера были весьма многочисленны на равнинах Болгарии, Македонии и Фракии, а также в степях Понта. Буджак, Молдавия и Центральная Анатолия славились своим коневодством.
Рыболовство имело второстепенное коммерческое значение и оставалось занятием прибрежного и островного населения.
В то время как потребление мяса становится признаком социального статуса, рыба и морепродукты исчезли из списков закупок дворца после правления Мехмеда II. Морепродукты употребляли в портах и на побережьях, на островах Эгейского моря, на богатых рыбой побережьях Черного моря, вдоль побережья Ливана или на берегах Геллеспонта. У Туниса стационарные рыбные промыслы были развернуты на островах Керкенна, где плоскодонные лодки в дополнение используются не только для рыбных ресурсов, но также для вылавливания губок. Богатое косяками сардин египетское побережье не используется феллахами (крестьянами). К северу от Понта промышляли осетров, которые в изобилии водятся в лиманах по берегам больших рек. Их добыча была прерогативой государства.
Ремесла составляли растущую долю производства. Крупные текстильные центры возникли в Бурсе, Пергаме, Анкаре и Пловдиве. Здесь совершенствовались этапы выделки и окраски и проводились коммерческие операции. Болгарская специальность, грубые шерстяные ткани, называемые аба, отныне производятся в Анатолии. Благодаря техническим приемам, импортированным иммигрантами – иберийскими евреями, в Эдирне и Салониках создавались более тонкие ткани. Прядение шерсти было уделом женщин, а сочетание кочевой жизни с земледельческой и скотоводческой деятельностью способствовало обработке кожи и металла. В Бурсе, Эдирне и Стамбуле росло количество лавок портных, трикотажников, шорников, одеяльщиков, кузнецов, ковалей-подковщиков, лудильщиков, бакалейщиков, кожевников-дубильщиков и ювелиров; дубильщики получали шкуры от мясников и превращали их в кожу для продажи шорникам и сапожникам. В Каире ковры, которые сегодня рынок искусства называет мамлюкскими, производились и после завоевания 1517 года. Они славятся высоким качеством по сравнению с коврами из Анатолии, а их мастера высоко ценятся в мастерских Стамбула. Так называемые турецкие ковры были ценным товаром, представленным на картинах так часто, что искусствоведы даже связывают их с именами художников: картины Гольбейна узнаются по большим квадратным коврам, выстилающим полы; для Лотто характерна золотисто-желтая сетка на красном фоне.
В строительных профессиях было занято значительное количество рабочих. Государственные стройки включали возведение или укрепление крепостей, акведуков и мостов. Огромная масса более или менее квалифицированных ремесленников, рабов и набранных крестьян, выполняя множество профессиональных задач, составляла вселенную османского производства, осуществляя под руководством зодчих и мастеров повседневное обслуживание и ремонт труб и источников. Рекруты, сформированные из распущенных в XV–XVI веках вспомогательных войск (яя, юрюк и мюселлем), направлялись на выполнение функций надзора за порядком, охраны транспортных коридоров и каторжных работ. Они участвовали в ремонте крепостей, производстве смолы, необходимой для пропитки и ремонта галер, и в литье пушечных ядер на имперских рудниках. В арсеналах Галлиполи и Стамбула неотличимые друг от друга толпы рабов и чернорабочих выполняли плотницкие работы, изготавливали весла и шкивы, ковали, конопатили и закладывали паклю. Корабельная древесина, добытая из обширных лесов Коджаэли и понтийского побережья, доставлялась на лесопильни Измита и Гейнюка. Резервуар рабочей силы для государства, кандидаты (аджеми-огланы) работали на производстве оружия, доспехов и пороха в Стамбуле, на селитровых копях, в тележных мастерских и в мастерских чеканщиков монет. По большей части эти несчастные выполняли любую работу и «[по смерти] не оставляют денег даже на собственный саван. Хватает только обмыть тело» [184] .
184
Неизвестный
Торговые пути
Империя не являлась торговым государством, каким были Венецианская и Генуэзская республики или какими позднее станут Нидерланды и Англия. По размаху действий она оставалась скорее наследницей Византии. Центральная власть способствовала обращению товаров, следила за содержанием основных дорог и поощряла строительство мостов, часто финансируемое за счет доходов вакфа. Мосты Боснии и Герцеговины прославились в веках, стоит упомянуть Козий мост, ведущий в Сараево (1550), Мостар (1566) и Вишеградский мост (1571) на Дрине, с которого сбрасывали женщин и детей во время геноцида 1992 года. Вмешательство государства было даже шире: оно следило за уровнем производства, опасаясь, что излишки приведут к снижению цен в ущерб торговцам или, наоборот, что дефицит вызовет тяжелый для потребителей рост цен. Поэтому оно контролировало рыночные цены, устанавливало монополию и проводило учет рабочей силы. Империя стремилась увеличить налоговые поступления от торговли и направить ее в свою пользу, иногда она делала крупные заказы, иногда – запрещала экспорт ради защиты внутреннего потребления.
В связи с этим государство рассматривало значительное количество вещей, имущества и продуктов как стратегические товары (оружие, лошади, порох, золото, серебро, медь, свинец, железо, сера, шкуры, а также злаки, овощи, воск, шерсть и хлопок) и выдавало на них экспортные лицензии, сочтя их производство превышающим необходимый уровень. В конце XV века были введены таможенные пошлины, дававшие преимущество купцам-мусульманам (1 %) перед их иностранными конкурентами (4 %); оно также позволило подданным Османской империи устанавливать цены намного ниже, чем на международном рынке. Таким образом обеспечивалось снабжение городов, в частности новой столицы. Почти не производя сырья, Стамбул потреблял чрезмерно много, будь то основные продукты питания (зерновые, мясо, овощи, свежие или сушеные фрукты, молочные продукты и сыры) или материалы (дерево, железо, кожа, шерсть, хлопок). Власти следили за тем, чтобы в городе не было нехватки еды и питья; за Стамбулом закреплялось производство зерновых в нескольких регионах, и богатые провинциалы, в обмен на освобождение от налогов, обязывались поставлять установленное число овец по доступным ценам. Османам удалось направить в сторону Бурсы караваны с шелком и пряностями, которые прежде приходили в Трабзон, затем достигали Константинополя и далее – портов Средиземноморья. Они контролировали торговлю зерном и рыбой, обеспечивали снабжение продукцией из Средней Азии и Ирана. Но в торговле с Востоком наблюдался дефицит, все еще немногие отправлялись на разведку европейских рынков. Чтобы изменить ситуацию, султан подписал ахднаме, с несколькими иностранными торговыми партнерами, они позиционировались как проявление его доброй воли. Соглашения включали договоренности о свободном перемещении купцов, безопасности товаров и людей, возврате законным наследникам имущества и долговых обязательств в пользу умерших в пути торговцев, условиях уплаты таможенных и других сборов. Если в стране неверных происходил какой-то инцидент с османским подданным, то султан решал этот вопрос лично, в письменном виде, как государственное дело.
Черное море – сердце торгового пространства империи. По нему Стамбул снабжался сырьем и рабами [185] . Поскольку Босфор был закрыт для иностранных кораблей, северная граница империи находилась в безопасности. Иначе армии султана не могли бы поддерживать двойной фронт: против Ирана на востоке и христианских стран – на западе. Однако это не мешало торговцам с севера обосновываться повсюду в Черном море благодаря греческим, армянским, еврейским, татарским или персидским посредникам, в большинстве своем османским подданным. Сумев обойти строгие рамки регламентации рыночных инспекторов (мухтасибов), новая категория мусульманских, еврейских и христианских торговцев (tuccar) богатела на торговле предметами роскоши (драгоценности, ткани, специи, красители и духи). Во второй половине XV века эти купцы все еще использовали старый маршрут Львов – Киев – Каффа для ввоза мехов, кожи, воска, моржовых клыков и ртути, а также для экспорта шелка. Тем не менее все большее количество торговцев привлекал молдавский маршрут (Аккерман – Львов). В 1409 году генуэзцы открыли в Аккермане свою факторию. Их постепенно вытесняли османские подданные (армяне, греки, евреи и молдаване). Для продажи товаров вплоть до Бурсы последние использовали именно этот маршрут, бывший более безопасным, чем путь из Тебриза через Трабзон. В 1420-х годах османы попытались взять под контроль Килию и Аккерман, в 1484-м это им удалось. На рубеже XVI века множество кораблей вышло из Стамбула, чтобы добраться до Синопа, Каффы, Аккермана, Килии и вернуться назад в столицу. В их трюмах находились виноград, инжир, фундук, грецкие орехи, хлопок, рис и вино, предназначенные для Польши и Московии. Они возвращались с грузом меха, рабов, трески, осетрины и икры. В дополнение к этому укоренению на севере создавалась сеть торговли с Восточным Средиземноморьем (Алеппо, Дамаск и Александрия обеспечивают связь между Европой и Ираном / Индией), Красным морем, портом Смирна, а также на востоке – с портом Триполи. Завоевание Родоса в 1522 году позволило оградить поставки греческой пшеницы от набегов корсаров, прежде действовавших под прикрытием госпитальеров. До середины XVIII века индиго, набивные ткани и кофе из Йемена доставлялись караваном в Алеппо через Басру или Джидду, после чего их грузили на европейские корабли, пришвартованные в Искендеруне (Александретта).
185
Ostapchuk, 2001. P. 27–37.
Общий уровень импорта постоянно рос, ввозимая продукция становилась разнообразней: мускус и ревень из Средней Азии; фарфор из Китая; ткань из Берберии, Майорки, Каталонии, Англии, Бергамо и Флоренции; золотая парча, шелковые, льняные и конопляные ткани; шкуры рыси, соболя, куницы, лисы и белки; кожа из Казани; мелкая галантерея и хозяйственные товары из Центральной Европы; бумага, олово и сталь из Англии. Серебряные деньги, которые султан освободил от импортных пошлин и которыми его партнеры восполняют дефицит обмена товарами. Несмотря на открытие Капского пути и португальскую факторию в Индийском океане, индийские специи, благовония, красители и ткани продолжали идти вверх по Красному морю в Суэц и по Аравийско-Персидскому заливу в Басру.