Осмелься или беги
Шрифт:
За прошедший месяц я видела его мельком, сквозь маленькое окошко, когда его переводили из реанимации в интенсивную терапию.
Прогнозов никто не давал. Серьезное повреждение позвоночника, травма головы. Орги нашли для Райли лучшего нейрохирурга, а мне оставалось лишь ждать под дверьми.
Но теперь я могла навестить его, по-настоящему, а не урывками. Прикоснуться…
Он очень похудел. Скулы стали острее, а выпирающие ключицы почему-то пугали меня больше всего, как сломанный пополам мост, который
За него все делали аппараты: дышали, кормили, справляли нужду. Я думала, такое бывает только в фильмах, но вот я сижу в палате и боюсь коснуться моего мужа. В голове идиотские мысли, а вдруг он не хочет быть женатым на мне. Вдруг даже не вспомнит, когда откроет глаза. Он же откроет глаза?
Сомнения развеялись, когда я набралась смелости и осторожно задрала рукав его больничной робы, чтобы взглянуть на его острые лезвия. Татуировка была на месте, только претерпела изменения, теперь на изогнутых ножах распускались цветы вереска.
Вот ты и сделал татуировку с моим именем…
Просыпайся скорее, мне так много нужно тебе рассказать.
Я расскажу, чем закончилась вся эта отвратительная история. Ты заслужил знать, что стало с твоей семьей.
Кевин отправился на принудительное лечение в одну из лучших клиник страны. Адвокаты наших богатеньких кукловодов оправдали парня, выбили из присяжных слезу и предоставили суду доказательства, что Хатчета шантажировали, зная о его психическом состоянии. Он был всего лишь заряженным пистолетом в руках миссис Рудж.
Коллина на следующее утро нашли запертым в подвале. Ему было непросто свидетельствовать против собственной матери, и он воспользовался правом не делать этого. Против нее и так хватало улик. Миссис Рудж отделалась легким ранением в плечо, и теперь ее ждало долгое заключение в тюрьме. Выяснилось, что она использовала архив своего мужа, искала грязные секреты пациентов и их родственников, втягивала их в игру, создавая обширную сеть, которую назвала DARE. Доведенные до отчаяния люди выполняли даже самые отвратительные приказы, помогая ей уничтожить все, что дорого Дейву.
К сожалению, полиции не удалось сдержать все тайны, и многое прорвалось наружу, включая видео, снятые Трейвисом, а их оказалось слишком много и не только со мной. По Нейпервиллу прокатилась целая волна разоблачений, но я больше не собиралась оставаться там и портить жизнь своей семье. Пока родителей не было дома, прокралась внутрь, словно воришка, покидала вещи в сумку и вызвала такси до станции, вот только гостиной столкнулась с вернувшимся раньше времени Гектором.
Брат осторожно снял у меня с плеча тяжелую сумку.
— Отмени такси. Я довезу. Уговаривать тебя остаться, смысла нет?
Покачала головой, лишь бы не расплакаться.
— Я
— Не получится, Гек… — догадалась, на кого он намекает.
— Он может никогда не очнуться. Время работает против него. Вы были знакомы несколько недель, у тебя вся жизнь впереди, Хизер…
Вот именно поэтому я и хотела сбежать. Я просто не выдержу постоянных намеков о моих утерянных возможностях, о грузе, который собираюсь взвалить на себя. Но я справлюсь, лишь бы Дейв вернулся.
— Я все решила.
— А учеба? — не сдавался Гектор.
— Готовлю документы о переводе. Я знаю, кем хочу быть.
— Родители не поймут.
— Да. Но меня не нужно понимать, нужно просто принять.
Вагон был окрашен в холодные цвета. Реальность напирала со всех сторон, а солнце рано заходит осенью.
О'Доннел без вопросов дал мне ключи от квартиры Дэвида, и теперь я не тратилась на мотели. Готовилась к вступительным экзаменам и каждый день навещала мужа в Нортвестерн Мемориал, пока однажды он не открыл глаза.
И для нас двоих началось испытание посложнее DARE.
Дейву пришлось заново учиться дышать, есть, разговаривать. Сначала он молчал, но улыбался мне, с огромным усилием двигал указательным пальцем, чтобы погладить мою ладонь, и это робкое прикосновение положило начало нашему новому знакомству друг с другом.
Шаг за шагом мы приближали день выписки. Переехали за город, купили машину и с головой нырнули в быт.
Райли было тяжело, и все реже на его лице появлялась улыбка. Наши разговоры сворачивали не туда, и слишком часто Дейв впадал в оцепенение, отстраняясь от меня.
Но мы все равно старались, по крайней мере, я… Целых полгода новой взрослой жизни и тихих слез в ванной. День Благодарения и Рождество без родителей и брата. У меня не хватало духу даже позвонить им. Но и Дэвид не решался связаться ни с Кевином, ни с Коллином. Так и жили в добровольной изоляции и дружно страдали от этого.
В тот день мне на учебу позвонил лечащий врач Дейва. Пожаловался на систематические пропуски тренировок и общий упадок в состоянии моего мужа, притом, что прогнозы были оптимистичными. Дэвид может ходить. Болезнь у него в голове.
— Всего хорошего, миссис Райли.
До сих пор вздрагиваю, когда ко мне обращаются так.
Поблагодарила терапевта и обессилено опустилась на стул. Я не справляюсь, не могу показать Дэвиду, что счастлива с ним. Он не верит, все еще пытается избавиться от меня, намекает, что только он виновен в моей ссоре с родителями и всем через что мы прошли..