Основа для заклятий
Шрифт:
Нэран устало и грузно опустился на лавку, прикрыл глаза. Усталость накатывала волнами, сердце стучало где-то в горле, все-таки он еще не совсем оправился после пыток. Если бы не урчащий живот, завалился бы спать, даже не раздеваясь. Но дремоту прогнала резкая боль.
– Ты что делаешь?! – он отдернул ногу.
– Нужно позаботиться о ране! – лури сидела на корточках возле лавки и смотрела снизу вверх.
– Оставь. Потом схожу к знахарке. Найдется же здесь какая-нибудь.
– Сейчас! – лури дернула сапог на себя. Нэран завопил от боли и чуть не опрокинулся назад, в глазах потемнело, перед ними поплыли радужные круги. –
Тело вокруг рваной, кровоточащей раны опухло и покраснело.
– Надо горячей воды и травы. Знахарка…
Лури склонилась и начала вылизывать рану. Нэран сначала вздрогнул, хотел отстраниться. Но, к его удивлению, боль быстро отступала. Прикосновения даже не чувствовались, только мягкое, умиротворяющее тепло. Закончив, лесная стражница вытерла рот рукавом, и, прижав его ногу к груди, осторожно, чтобы не потревожить рану, принялась покачиваться, будто ребенка укачивала. В душе мага проснулся исследовательский интерес, и он уже с любопытством наблюдал за своей спутницей. Те места, которые являются средоточием жизненных сил, у девушки начали слабо светиться. Ладошками лури поглаживала кожу вокруг раны и, о чудо, кровь перестала течь, рваные края стянулись вместе, наросла новая, розовая кожица – остался только шрам.
Еще некоторое время лури сидела, покачиваясь, потом отпустила ногу, тяжело встала и присела на лавку рядом с Нэраном.
Что ж это?! Лесное существо, полузверь-получеловек, низшее из магических существ, делает то, что не всякому Великому магу под силу. Правда, лечила лури, делясь собственной жизненной силой, вон как побледнела. Редко какой Великий или простой маг сочтет кого-то достойным, чтобы тратить на него собственную жизненную силу. Лесная стражница сочла его достойным. И тогда она лечила его… Теперь понятно, что это из-за нее у него нет ни обморожений, ни ожогов.
– Спасибо, мама, – Нэран постарался вложить в голос все то тепло, что было у него в душе. Лури по-кошачьи потерлась головой о плечо мага.
Было беспокойно и не спалось. Не надо было поддаваться на уговоры Нэрана и есть те странные вещи с неприятным запахом. Лучше бы голодная была. Болел живот и тошнило. Хотелось зарыться в теплую труху и замереть, чтобы внутренности успокоились. Но здесь трухи не было, были раздражающие запахи, все жесткое, враждебное. Я бы выбралась наружу, но вдруг чем-нибудь стукну, а Нэран спит так сладко. Теплые сны видит. Дыхание ровное.
Осторожно, чтобы не разбудить, я перебралась к нему, свернулась клубочком на свободном краешке кровати, прижалась. Теплый… хороший…
Нэран шевельнулся, пытаясь перевернуться, понял, что ему что-то мешает, и проснулся. Под боком, забившись под мышку, как в норку, спала лури. Надо же, а он и не почувствовал ничего.
Лесная стражница вздрогнула. Открыла глаза и сонно посмотрела на мага.
– Чего?
– Нет, ничего. Спи.
– А чего смотришь тогда?
– Удивился просто. Не принято, чтобы мужчина и женщина спали в одной кровати, если они не муж и жена, конечно.
Лури потерла глаза кулачками.
– Кто так придумал? Мне с тобой тепло было. А то страшно здесь, домой хотелось.
Нэран проглотил еще одну воспитательную фразу, про то, что могут подумать люди, если найдут их в одной
Следующим мучением стало одевание. По просьбе Нэрана им принесли кое-какую одежду на выбор. Люди старались, достали из сундуков все самое лучшее. Были здесь и старинные платья, слежавшиеся и выцветшие на сгибах, был даже расшитый бисером дворянский камзол. Пришлось все это отложить в сторону из-за неудобности и непрактичности, Нэран выбрал добротное льняное платье, принадлежавшее видимо девочке-подростку, думая, что лен понравится лури. Та следила за ним с кровати, не собираясь вставать и закутавшись сразу в несколько одеял, из свертка торчали только пушистые кошачьи уши.
– Примерь, мне кажется, тебе подойдет.
Нэран поспешно отвернулся, когда лесная стражница стянула свою тонкую одежонку, не заботясь о приличиях.
– Не буду я такое носить!
Маг осторожно оглянулся, готовясь в случае чего закрыть глаза. Да, в детском платье лури смотрелась и в самом деле нелепо, руки торчали из слишком коротких рукавов, в плечах мало…
– Противно, жестко!
– Может можно как-то перешить, – Нэран задумчиво покрутил девушку. Та вся извертелась, стараясь то ли выскользнуть из платья, то ли сделать так, чтобы ее не касалась ткань.
– Не хочу это носить! – лури решительно потянула платье через голову. Маг поспешно отвернулся. В руку ему ткнулось что-то мягчайшее и необыкновенно нежное. – Вот какой должна быть ткань!
– Да, твоя одежда хороша, но среди людей такую не носят. Это просто неприлично. На тебя будут обращать внимание.
– На меня и так будут обращать внимание, – резонно возразила лури.
– Да, будут. Но не в том смысле, если ты будешь ходить на людях в этой одежде, – щеки Нэрана вспыхнули огнем. – Посмотри сама, может тебе удастся что-то выбрать самой.
– Ну ладно.
Маг облегченно вздохнул.
Через некоторое время, когда шорох позади затих, Нэран рискнул обернуться.
– Ну как?! – восторженно спросила лури.
– У-у-уже лучше, – в коротких, чуть ниже колен штанишках и просторной рубахе, которую девушка подвязала синим платком, лури выглядела как расхристанный пастушонок, но хотя бы теперь грудь из широкого разреза не вываливалась и того, что выше ног не видно.
– Это хорошо. Потому что эти вещи единственные живые, теплые. Остальные – холодные.
Нэран не сразу понял, о чем говорит его необычная спутница, а потом догадался. Селяне принесли ненужные вещи, владельцы которых умерли. Необычное свойство. В голове мага сразу закрутилось – как это можно использовать, но он одернул себя, прогоняя практичные мысли, неприменимые к матери.
Глава 2
Мне хотелось поскорее уйти отсюда, но выехали мы только ближе к вечеру. Нэран хотел остаться еще на одну ночь, но мне было так плохо, что я разнылась и попыталась удрать. Маг был недоволен, но собрался, взнуздал коня, и сопровождаемые неприязненными взглядами людей, мы уехали из деревни. Но уже к вечеру я пожалела о своей настойчивости. В начале пути мой спутник держался хорошо, но потом сник. Дыхание стало тяжелым, лицо посерело. Я, как могла, старалась поддержать его, но окружение – лошадь, дорога, даже новая одежда – все это отвлекало, мешало.