Основание и Земля (Академия и Земля)
Шрифт:
– Да, это ясно, Министр, – сказал Тревиз, сдерживая гнев, поскольку демонстрация его не привела бы ни к чему хорошему.
Это была маленькая, но хорошо освещенная комната, в которой стояли диван и два стула, и откуда-то доносился мягкий звук работающего вентилятора. В целом, она была явно более удобной, чем большой и стерильный офис министра.
Высокий и мрачный охранник, приведший их туда, держал руку на рукояти своего бластера. Когда они вошли, он остался снаружи, сказав:
– У
Сразу после этого дверь со стуком захлопнулась.
– Создается только надеяться, что нас не подслушивают, – сказал Тревиз.
– Она дала вам свое слово, Голан, – напомнил Пилорат.
– Вы судите других по себе, Яков. Ее так называемое «слово» ничего не значит, и она без колебаний нарушит его, если захочет.
– Это не имеет значения, – сказала Блисс. – Я могу накрыть это место.
– У тебя есть экранирующее устройство? – спросил Пилорат.
Блисс улыбнулась, сверкнув зубами.
– Разум Геи – экранирующее устройство, Пил. Это огромный разум.
– Мы находимся здесь, – гневно сказал Тревиз, – из-за ограниченности этого огромного разума.
– Что вы имеете в виду? – спросила Блисс.
– Когда тройная встреча закончилась, вы отрезали меня от разумов и мэра и этого человека из Второго Основания – Джиндибела. Я был предоставлен самому себе.
– Мы должны были сделать это, – сказала Блисс, – ведь вы – наше самое сильное средство.
– Да, Голан Тревиз всегда прав. Но вы не отрезали от их разумов мой корабль, не так ли? Мэра Бренно я не интересую, ей нужен корабль. Она не забыла о нем.
Блисс нахмурилась, а Тревиз продолжал:
– Подумайте об этом. Гея ошибочно предположила, что мы с кораблем составляем единое целое, и если Бренно не думает обо мне, значит, она не думает и о корабле. К сожалению, Гея не имеет представления об индивидуальности. Она считает, что корабль и я – единый организм, а это неверно.
– Это возможно, – согласилась Блисс.
– В таком случае, – сказал Тревиз, – вы должны исправить эту ошибку. Я должен иметь мой гравитационный корабль и мой компьютер. А вы можете контролировать разумы?
– Да, Тревиз, но контроль этот осуществляется непросто. Мы делали это в случае тройной встречи, но знаете ли вы, сколько времени это планировалось? Взвешивалось? Это потребовало – в буквальном смысле – многих лет. Я не могу просто подойти к этой женщине и сделать так, чтобы она поступила в чьих-то интересах.
– Но в этом случае…
Блисс с нажимом продолжала:
– Если я начну следовать этим курсом действий, то где мы остановимся? Я могла бы повлиять на разум чиновника со входной станции, и нас бы немедленно пропустили. Я могла бы повлиять на разум агента в машине, и он отпустил бы нас.
– Раз уж вы упомянули это, то почему вы этого не сделали?
– Потому, что мы не знаем, к чему это приведет. Мы не знаем побочных эффектов, которые могут повернуть ситуацию в сторону ухудшения. Если я сейчас воздействую на разум министра, это скажется на ее отношениях с другими людьми, а поскольку она высший чиновник в своем
– Тогда зачем вы отправились с нами?
– Потому что может придти время, когда ваша жизнь окажется в опасности. Я должна защищать вашу жизнь любой ценой, даже ценой жизни Пила или своей собственной. На входной станции угрозы вашей жизни не было, как нет ее и сейчас. Вы должны действовать сами и ждать, пока Гея сможет оценить последствия своих действий и предпринять их.
Тревиз погрузился в раздумья, а затем сказал:
– В таком случае, я попытаюсь кое-что сделать.
Дверь скользнула в сторону, скрывшись в щели, предназначенной для нее, с таким же шумом, с каким закрывалась.
– Выходите, – сказал охранник.
Когда они вышли, Пилорат прошептал:
– Что вы собираетесь делать, Голан?
Тревиз покачал головой и шепнул в ответ:
– Я не совсем уверен. Придется импровизировать.
Министр Лизалор все еще сидела за столом, когда они вернулись в ее офис. Когда они вошли, лицо ее исказила мрачная улыбка.
– Надеюсь, Советник Тревиз, – сказала она, – вы вернулись, чтобы сказать мне, что отдаете этот корабль Основания.
– Я пришел, – спокойно ответил Тревиз, – чтобы обсудить условия, Министр.
– Обсуждать здесь нечего, Советник. Суд, если вы на этом настаиваете, можно провести очень быстро. Я гарантирую вам суровый приговор, поскольку ваша вина в доставке сюда человека без мира очевидна и бесспорна. После этого мы получим законные основания забрать корабль, а вы трое понесете наказание. И все это задержит нас не более, чем на день.
– И все-таки, нам есть что обсуждать, Министр, поскольку, независимо от того, как быстро вы осудите меня, вам не удастся захватить корабль без моего согласия. Любая попытка силой войти в него без меня, уничтожит корабль, космопорт и всех, оказавшихся поблизости. Это наверняка приведет Основание в ярость, чего вы, конечно, не хотите. Угрозы и запугивание для того, чтобы заставить меня открыть корабль, противоречат вашим законам и если вы нарушите их и подвергнете нас пыткам или жестокому тюремному заключению, Основание узнает об этом и придет в еще большую ярость. Как бы они не хотели вернуть корабль, они не допустят создания прецедента, разрешающего помыкать гражданами Основания… Так мы будем говорить об условиях?
– Все это ерунда, – нахмурившись, сказала министр. – Если понадобится, мы можем обратиться к самому Основанию. Они знают, как открыть их собственный корабль или же заставят вас сделать это.
– Вы забыли о моем титуле, Министр, – сказал Тревиз, – но вы глубоко взволнованы, и это прощает вас. Вы прекрасно знаете, что обращение к Основанию – это последнее, что вы хотели бы сделать, поскольку у вас и мысли нет возвращать ему корабль.
Улыбка исчезла с лица министра.
– Что за ерунда, Советник?