Основной конкурс (5 конкурс)
Шрифт:
Сражение в памяти у Гамбита не сохранилось. Остались лишь фрагменты, куски. Мечущиеся фигуры с нашитыми на кафтаны крестами. Падающие, зарубленные пешки. Заколотый офицер. Грянувшийся с коня и покатившийся по полю всадник. Гамбит наносил и отражал удары, уворачивался и ставил блоки, защищался, атаковал… Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем протрубили отбой и уцелевшие с обеих сторон стали откатываться на исходные позиции.
Царили на позициях сумятица и неразбериха. Орали офицеры, суетились потерявшие свою фалангу пешки, конями
– Живой, - удивился Гамбит, наткнувшись в пешечном водовороте на Зевка. Его тощая нескладная фигура, казалось, ещё более истончилась и стала совсем несуразной.
– Сам не знаю, как уцелел, - развёл руками Зевок.
– Ох же, и жутко было.
К вечеру неразбериха, наконец, улеглась. Поступила команда выставить охранение и стать лагерем. Насупленный, с перевязанной рукой Фианкет принялся считать потери. Вскоре выяснилось, что фаланге повезло: с поля не вернулись лишь трое.
– То не бой был, - устало проворчал старый Цейтнот.
– То так – разведка боем.
***
Настоящий бой завязался на третьи сутки и тянулся с полудня до вечера. Назад на позиции не вернулись братья Цуг и Цванг. На следующий день снова было сражение, за ним ещё одно, в котором зарубили Фианкета и в грудь ранили Зевка.
Гамбит вынес его на руках. Надрывая жилы, дотащил до лагеря и, не останавливаясь, попёр в тылы – в лазарет. Возвращаясь, он думал о том, что стал настоящей пешкой, привычной ко всему, с боевой алебардой, присохшей к руке.
Зарядили дожди, и баталии временно прекратились. Уцелевшие пешки зализывали раны и набирались сил. Затем подоспело пополнение – древние, старше Цейтнота, старики и юнцы с едва пробившимися усами. Заменивший Фианкета офицер сказал, что назавтра ожидается генеральная битва.
Она завязалась на рассвете и к полудню превратилась в побоище.
– Не уцелеть, - думал Гамбит, нанося удары и прикрываясь щитом.
– Ни за что не уцелеть.
– Ферзь убит!
– раздался за спиной пронзительный голос.
– Мат нам теперь, братцы!
Оскальзываясь в раскисшей, размолотой сапогами грязи, редкие пешечные цепи начали отступать. На флангах рванулись в прорыв рыцари, но были смяты и отброшены принявшими коней на пики шестёрочными каре.
– Король!
– услышал внезапно Гамбит и обернулся на голос.
– С нами король!
– Да пропади он, - Гамбит выругался и в следующее мгновение увидал несущегося на него коня с пригнувшимся в седле крестовым валетом.
Удар боевой палицы пробил щит, сокрушил Гамбиту плечо и, вышибив сознание, швырнул его на землю.
***
Пришёл в себя Гамбит в повозке, трясущейся на колдобистой дороге. Рядом сидел, ссутулившись, старый Цейтнот.
– Профукали войну-то, - вместо приветствия сообщил Цейтнот.
– Еле ноги унесли.
– Где мы?
–
– Да на седьмой горизонтали ещё, - успокоил старик.
– Дня через три до шестой доберёмся. Ты, раз очухался, подумай пока. Или прикажешь мне с твоими бабами разбираться?
– С какими бабами?
– изумлённо переспросил Гамбит и в следующее мгновение вспомнил. Рокада и Рокировка. Жена и… Стало вдруг тоскливо – предстояло выбирать.
– Эх, молодо-зелено, - ворчал между тем Цейтнот.
– Вот в мои времена были пешки. Темп-покойник, Форпост-покойник. Они бы шанса не упустили, как этот наш недоумок.
– Какого шанса?
– не понял Гамбит.
– Какой недоумок?
– Да Зевок, какой ещё-то, - скривился старик.
– Как они нас погнали, до самого лазарета докатились. Королевскую свиту перебили всю, а тут выползает невесть откуда этот задохлик. И что ты думаешь? Топором валета ихнего с коня снял, ухватил короля подмышки и дал с ним дёру.
– Т-так ч-что же, - запинаясь, спросил ошеломлённый Гамбит, - З-Зевок у нас т-теперь ферзём?
– Куда там, - отмахнулся Цейтнот. – Представь, отказался, болван. Хорошо, старый указ нашли, ещё прадедом нынешнего короля писаный. Оказывается, пешка может не только в ферзя, а в любую фигуру превратиться, по желанию. Так что недоумок наш теперь офицерит. Тоже мне офицер, доской его по голове. Вот в моё время были офицеры!
Гамбит улёгся на спину и закрыл глаза.
“Эх мы, крепкие орешки, - донеслось с марша.
– Мы корону привезём! Спать ложусь я вроде пе-е-е-ешки. Просыпаюся – ферзём!” (c)
Гамбит криво усмехнулся. Зевок – кто бы мог подумать. Ладно, пускай. Гамбит мотнул головой, отгоняя мысли о мировой несправедливости. Рокада или Рокировка, вот что предстоит решить. А может, действительно забрать обеих. Прибиться к шашкам, кочевать из клетки в клетку, двоеженствовать… Ко всему, у шашки есть шанс прыгнуть в дамки.
Гамбит улыбнулся, ему вдруг стало весело. И в ферзи, и в дамки расхотелось: и то, и другое неожиданно показалось ненужным и даже нелепым. “Играем не мы, играют нами”, - вновь ни с того, ни с сего вспомнил он.
(c) – в тексте использованы слова из песни В. С. Высоцкого “Честь шахматной короны”.
– --
По тихим волнам океана
Моряки знают, что встретить в открытом море корабль-призрак – скверная примета. Хуже только если альбатроса убить, ну или, например, якорь всплывет. Но к якорю можно привязать груз, а убийце альбатроса привязать на грудь труп убитой благородной птицы – и тем, может быть, избежать гнева грозного Дэви Джонса.