Основы искусства святости. т4

Беляев Епископ Варнава

Русский народ, выносивший в своем сердце из-за вековых сплошных страданий глубокий взгляд на вещи и приобретший исключительный духовный опыт и только благодаря религии не павший под тяжестью тех мук, которые ему причинял не свой брат, грубый «серый мужик», а утонченный, благовоспитанный представитель культуры, широко пользовался этим средством, защищаясь молитвою от своих мучителей. И был, конечно, глубоко прав, потому что всякие иные средства самозащиты только увеличивают -154-

зло, но не уничтожают его. Побеждай благим злое, говорит Писание (Рим. 12, 21). А иначе, если побеждать его другим злом, насилием, что будет? Вместо одного — два зла. И вот,

так как, говорю, мужик в старину гораздо умнее и духовнее был в сравнении с нынешним, то он и выбирал средство самое непогрешимое. Суеверный же налет, сказывавшийся обычно в содержании и внешней формулировке молитв, говорит, конечно, только о невежестве людей того времени, но искренности религиозного чувства не отнимает у них. Однако то «невежество» все-таки содержательнее было «научных» познаний некоторых людей XX века.

Приведу одну из таких самодельных молитв того времени, которыми крепостной крестьянин защищался, подобно духовным детям св. Иоанна Златоуста, от всех окружавших его ужасов.

«Молитва "Як до пана йдеш" списана в Купянском уезде. Миколай угодник, скорий помощник, поможи и пособи мени гришному и в поли, и в доми, и в пути, и в дорози — от злих людей, од поганых очей, од нечистых речей и од поганой тварюки».

Это нужно было проговорить, стоя перед дверью¹¹. Следует обратить внимание на многообъемлющий характер самой молитвы.

§ 2. Претрудность молитвенного подвига.

Молитва как пожизненный подвиг начинается с трудом, продолжается в труде и кончается усилиями труда. Она и сама есть труд до самой смерти. Спросили однажды великого в египетских отцах авву Агафона:

— Какая, отец, добродетель в подвижничестве труднее других?

— Простите мне, — отвечал тот, — я думаю, нет еще такого труда, как молиться Богу.

Всегда, когда только захочет человек молиться, враги стараются отвлечь его, ибо знают, что ничто так им не противодействует, как молитва к Богу. Во всяком подвиге, какой бы ни предпринял человек, после усиленного труда получает он успокоение; а молитва до последней минуты жизни требует борьбы¹.

– 155-

I. Необходимость труда для стяжания

молитвенного дара

Нужен труд человеку для молитвы. Без него таковая молитвой не считается. Один из великих сирийских отцов изрек: «Всякая молитва, в которой не утруждалось тело и не скорбело сердце, вменяется за одно с недоношенным плодом чрева, потому что такая молитва не имеет в себе души»².

Его знаменитый соотечественник, в молодости открывавший ему свои помыслы, а под старость показывавший другим высоты духовного созерцания и молитвы, св. Исаак Сирин добавил:

«Молитва имеет нужду в упражнении, чтобы ум умудрился долговременным пребыванием в оной... Молитва требует пребывания в ней потому, что с продолжением времени ум снискивает навык к упражнению, познает, как отражать от себя помысл, и долгим опытом научается тому, чего заимствовать не может из иного источника».

Итак, надо насильно заставлять себя молиться. Некоторые так отзываются, когда их посылают в церковь: «Мы не святые...» или: «Не хочется, что же насильно-то молиться...» Как будто хотят сказать, а иногда даже и говорят, что такая молитва неценна. Но это — ложный взгляд и непонимание дела, по незнанию духовной жизни. Наоборот, и для святых молитва есть постоянный труд, хотя и облегчаемый иногда до самозабвения благодатию Христовою. И надо положить труд еще на то, чтобы после уметь терпеть этот труд. «Не хочется» —

переломи себя и захочется. Не хочется потому, что страсти, благоприобретенные и долгим навыком питаемые, разленивают нас, да и бесы мешают. Надо их победить.

Великий молитвенник последних времен земли Русской авва Иоанн Кронштадтский⁴ убеждает:

«Учитесь молиться, принуждайте себя к молитве: сначала будет трудно, а потом, чем более будете принуждать себя, тем легче будет; но сначала всегда нужно принуждать себя».

А у кого же учиться, как не у сего светильника молитвенного духа?

Впрочем, приведу еще одну цитату о необходимости труда и усилий для стяжания чистой молитвы из одного божественного мужа, а именно св. Макария Египетского, по наименованию Великого:

– 156-

«...Надлежит (молящемуся) пребывать в великом подвиге и неослабном напряжении, потому что встретит много препятствий, поставляемых злобою (т. е. диаволом, — еп. Варнава) прилежанию к молитве: сон, уныние, тяжесть в теле, преобладание помыслов, непостоянство ума, расслабление и прочие начинания злобы, а потом скорби и восстания самих лукавых духов, упорно воюющих с нами и противоборствующих нам и не допускающих приблизиться ко Христу душу, которая поистине непрестанно взыскует Бога»⁵.

II. Какая польза от труда при молитве?

Хотя это звучит парадоксом, но труд облегчает дело молитвы. Почему люди не спасаются, почему избегают богослужения или не хотят творить добродетели? Потому что не хотят накликать на себя скорби и причинить насилие своей плоти. Кратко сказать, потому что ищут везде, во всем покоя. Весь мир помешался на покое, наслаждении, счастье. В этом — цель цивилизации. Христос же учит обратному. В мире скорбны будете, — говорит Он своим последователям (Ин. 16, 33). И еще: В терпении вашем стя-жите душы ваша (Лк. 21, 19). И чрез апостола: ..многими скорбьми подобает нам внити во Царствие Божие (Деян. 14, 22). А этого никому не хочется.

Если выищется такой человек, который решится страдать до смерти за исполнение заповедей Христовых, то таковому сразу все делается легко. Тогда, продолжу словами св. Исаака Сирина, «никто из врагов не может противостоять ему, и нет скорби, слух о которой привел бы в изнеможение мудрование его: ибо всякая приключающаяся скорбь легче смерти, а он подклонил голову, чтобы принять на себя смерть. Если во всяком месте, во всяком деле, во всякое время, во всем, что ни захотел бы ты совершить, обречешь себя в своем уме на труды и скорбь, то не только во всякое время окажешься благодушным и неленивым, чтобы противостать всякому представляющемуся тебе неудобству, но от силы твоего ума побегут от тебя устрашающие и ужасающие тебя мысли, обыкновенно порождаемые в человеке помыслами, устремленными к покою (о котором много говорилось выше. — Еп. Варнава). И все, что встречается тебе трудного и неудобного, покажется тебе удобным и легким. Нередко будет встречаться с тобою против-

– 157-

ное тому, чего ты ожидал; а быть может, никогда не встретится с тобою ничего подобного...

Или, может быть, найдется человек, вовсе не убедившийся в том, что никто никогда не одержал победы на брани, не получил даже тленного венца, не достиг исполнения своего желания, хотя бы оно было и похвально... если сперва не

пренебрег трудами скорби и не отринул от себя мысли, побуждающей к покою, от которой рождается нерадение, леность и боязнь, а чрез них во всем расслабление»⁶.