Основы литературоведения. Анализ романного текста: учебное пособие
Шрифт:
Размышления о структуре личности и ее понимании Достоевским с еще большей необходимостью подводят к рассуждениям о роли монологизма и его качестве в романах писателя. Разговор на эту тему невозможен без учета позиции Бахтина, чьи идеи неоднократно подвергались критическому осмыслению со стороны ряда ученых – Г.Н. Поспелова, Л. Шубина, В.Д. Днепрова, Г.М. Фридлендера, Д.Д. Благого, Д. Кираи, В.Е. Ветловской и др. При этом многие оспаривали получившую у нас за последнее время широкую популярность концепцию «полифонизма» – «многоголосия». Оспаривали по-разному.
Как уже отмечалось, венгерский ученый Д. Кираи полемизирует с концепцией полифонизма в теоретическом плане, основываясь на анализе эпической структуры романа и доказывая, что без дистанции между видением мира героями и авторским видением вообще не может быть эпики. «Стендаль и Бальзак, Толстой и Достоевский выработали классические формы эпического мышления о действительности, романического анализа
61
Kиpaи Д. Достоевский и некоторые вопросы эстетики романа // Достоевский. Материалы и исследования. М., 1974.
Ветловская, следуя по пути историко-литературного анализа и имея в виду влиятельность идеи Бахтина о полифонизме романа Достоевского, в названной выше книге категорично заявляет: «Анализ «Братьев Карамазовых» эту мысль исследователя опровергает» и доказывает свой тезис подробнейшим рассмотрением данного романа. Вместе с тем надо заметить, что идея полифонизма (или многоголосия) активно живет в сознании литературоведов и критиков, не всегда воспринимаемая по Бахтину.
Это обстоятельство, а главное, само творчество Достоевского заставляют еще раз подчеркнуть, что его романы при всем их новаторстве продолжают в этом плане традиции европейской литературы и развивают монологические тенденции, которые не противоречат диалогическим, хотя проявляются здесь своеобразнее, чем в произведениях других писателей.
Если под монологизмом понимать «завершенность», то это неотъемлемое качество романов Достоевского. Ведь завершенность означает приведение героев к какому-то итогу нравственно-философского, идеологического, психологического характера, возможность которого угадана автором и осознана как результат внутреннего развития на том этапе жизни героя, который изображен в романе.
Показателями такой завершенности становятся кульминационные моменты в развитии сознания героев, когда у них возникают сомнения в правомерности своей нравственной или идеологической позиции, что приводит подчас к изменениям, хотя и не окончательным в нравственно-идеологических представлениях. Этим качеством герои Достоевского порой отличаются от героев Толстого и Тургенева, которые чаще «растут», постепенно вырабатывая свою концепцию жизни, все более авторитетную в глазах их самих и автора. Но и в их судьбах бывают периоды остановок, движения вспять и в сторону, моменты кризисов.
Герои Достоевского большей частью, за исключением Аркадия («Подросток»), появляются на страницах романа взрослыми, сложившимися, носителями готовой концепции или жизненной позиции. Такими же, впрочем, являются Онегин и Печорин, Базаров и Лаврецкий. Разница в том, что концепции героев Достоевского, идейные и нравственные, содержат в себе много заблуждений, которые героям приходится осознавать на наших глазах. Приметами такого осознания и являются кульминационные точки.
Примером кульминаций в жизни Раскольникова можно считать его визит к Соне и его желание высказаться и увидеть ее реакцию, посещение Свидригайлова, явку в полицию и в конце концов отказ от своей гордости, озлобления, индивидуализма. В судьбе Ивана Карамазова особую роль сыграли его разговоры со Смердяковым перед отъездом из города, визиты к нему же по возвращении, решение сказать все, что он знает и думает об убийстве отца.
Жизнь Мити вся наполнена кульминациями, когда он размышляет о своей жизненной позиции. Не случайно А. Ковач называет роман Достоевского романом-прозрением. Прозрение героев происходит большей частью на нравственно-психологическом уровне, означая нравственную самооценку поведения и мыслей и поворот к переоценке и уточнению своих идей, к поискам убедительной идеологической позиции.
Нравственные критерии, требующие доосмысления и уточнения жизненной и идеологической позиции, очевидно, таят нечто субстанциональное, ибо чувство добра, справедливости, истины (нравственной, философской, психологической) содержит в себе надличные начала, которые можно возвести в ранг общезначимых, авторитетных. Эти чувства у героев Достоевского часто сочетаются с противоположными и спрятаны в тайниках души. Принято считать, что в глубине психики таится что-то плохое, ненужное и потому «тайное». Достоевский доказывает, что там есть и доброе, светлое, его можно извлечь из глубин сознания и даже подсознания, хотя это и трудно. Эти возможности реализуются иногда болезненно, приводят к психологическим и даже необратимым катастрофам, как у Ивана Карамазова,
Что провоцирует героев на эти поиски и страдания? Прежде всего обстоятельства жизни и желание мыслить. Это дает основание критикам расценивать героев с их голосами-сознаниями как самостоятельных субъектов, а структуру романа Достоевского – исключительно как диалогическую или полифоническую. На деле за всем этим стоит автор, лучше всех своих героев знающий человеческую природу и мотивы поведения людей. Его внешнее отсутствие во многих романах – только форма внутреннего присутствия. Не вдаваясь в пространные суждения, сошлемся еще раз на убедительное суждение Днепрова: «Подчеркнутая неотделенность точки зрения автора от мнений его вымышленного повествователя создает впечатление отсутствия авторского голоса в романе и она же вскрывает условность использованного здесь приема. Поручив повествование рассказчику, живущему среди героев и заинтересованному в их судьбах, но отказавшись в то же время идейно с ним разделиться, автор добивается художественного эффекта, оставаясь при этом ничуть не менее тенденциозным, чем если бы вел рассказ от своего лица». [62]
62
Днепров В.Д. Идеи, страсти, поступки. Л., 1978.
Таким образом, своеобразные романы Достоевского, по крайней мере первый и последний, содержат монологическое начало, предпосылкой которого служит неизменное стремление данного жанра продемонстрировать судьбы героев в их завершенности, в какой бы то ни было форме.
Все сказанное по поводу ситуативных качеств, психологизма, монологизма романов Достоевского позволяет заключить, что под влиянием его творчества в русской литературе XIX века сложился еще один вид романа, очень необычный и весьма продуктивный, который будет замечен и высоко оценен зарубежными художниками.
§ 5. «Война и мир» Л.Н. Толстого
Жанровый облик русской литературы нельзя осознать, не приняв во внимание и не рассмотрев «Войну и мир», главное сочинение еще одного титана нашей литературы Л.Н. Толстого.
По словам Габриеля Гарсия Маркеса, «“Война и мир” – самый великий роман, который был написан во все времена». Можно было бы привести еще много суждений подобного рода, принадлежащих известным мыслителям и писателям девятнадцатого и двадцатого веков. Л.Н. Толстой в свое время тоже ощущал себя новатором и, размышляя над жанром своего сочинения, писал: «Что такое «Война и мир»? Это не роман, еще менее поэма, еще менее историческая хроника, «Война и мир» есть то, что хотел и мог выразить автор в той форме, в которой оно выразилось». [63]
63
Толстой Л.Н. Несколько слов по поводу книги «Война и мир» // Толстой Л.Н. Собр. соч. М., 1981. Т. 7. С. 356.
Между тем основу целостной конструкции «Войны и мира» составляет именно романное начало, которое в третьем и четвертом томах дополняется началом эпопейным, в силу чего в последние пятьдесят лет это произведение называют романом-эпопеей, но причины такого наименования объясняют по-разному. К анализу этого произведения обращались многие исследователи, акцентируя внимание на разных аспектах его содержания и формы [64] . При этом важнейшими и основополагающими качествами его в большинстве случаев признаются широта, объем, масштабность изображаемой жизни, что и представляется основанием для отнесения его к жанру эпопеи. Постараемся еще раз посмотреть, откуда проистекают указанные особенности и насколько они связаны с той или иной жанровой ориентацией.
64
Сабуров А.А. «Война и мир» Л.Н. Толстого. М., 1959; Бурсов Б.И. Лев Толстой и русский роман. М.; Л., 1963; Ермилов В. Толстой-романист. M., 1965; Зайденшнур Э.Я. «Война и мир» Толстого. М., 1966; Краснов Г.В. Герой и народ в романе Л.Н. Толстого «Война и мир». М., 1964; Ковалев В.А. Поэтика Л. Толстого. М., 1983; Хализев В.Е., Корнилов С.И. Роман Л.Н. Толстого «Война и мир». М., 1983; Переверзин В.М. Жанр романа-эпопеи. Якутск, 1984; Опульская Л.Д. Роман-эпопея Л.Н. Толстого «Война и мир». М., 1987 и др.